Зимний мальчик. Василий Павлович Щепетнев
с тобой?
– Я, как-никак, автор. И хотя у нас автором любят подрезать крылышки, тут у них не получится. Но первый секретарь обкома по сравнению с автором – Крейсер Аврора по сравнению с парусником.
– Отец вступится?
– За тебя – ещё как. Ну, я так думаю. Если ты не начнёшь восхищаться – ах, Евтушенко, ах, Вознесенский!
– А что, нельзя восхищаться?
– Восхищаться можно, но подражать не стоит. И уж тем более не стоит отдавать своё. У тебя получается, и ты не простишь себе, если отдашь мечту всяким поэтам при буфете, которые сочинят что-нибудь тоскливо-протяжное «Малая Земля, Великая Земля» или вроде того.
– Не отдам.
– Тогда на сегодня всё.
– Но у меня ещё есть…
– Вижу, что есть. Но мне со словами нужно сжиться, словно они, слова, от Бога. А это так просто не делается. Ночью подумаю, утром попробую, вечером покажу. А ты не расслабляйся, пиши.
Мы всё-таки распробовали тортик, а потом я проводил Ольгу.
– Чего провожать? Тут минуту идти!
– Мало ли. Слышала, что на Тихом Озере случилось?
– Побольше твоего слышала. Сосновке дополнительные наряды милиции выделены, теперь это самое безопасное место в области.
– Тем лучше. Могу я пройтись с девушкой по самому безопасному месту? Пятьдесят четыре шага в одну сторону?
– Ты считал?
– На глазок. А сейчас и проверю.
И я проверил. И так восемь дней. Не простое это дело – оперы сочинять. Не мало пролилось пота, случались и слёзы.
И всё-таки мы это сделали.
Глава 4
26 августа 1972 года
АВТОНОМНОЕ ПЛАВАНИЕ
– Ключа нет на прежнем месте, ты, Миша, его не брал? – спросил папенька.
– От сейфа или от гаража? От гаража – на крючке за входной дверью. Я его туда приспособил, удобнее.
– От сейфа, конечно.
– От сейфа я перепрятал. Так, на всякий случай. Дедушка прежде посоветовал – всё поменять.
– И где же он теперь, ключ от сейфа?
– Сейчас дам, – я открыл дедушкин – теперь мой – этюдник и из отделения с перемазанными тряпочками (верно, после чистки кистей) достал ключ от домашнего сейфа, большой и солидный.
Папенька ключ не взял.
– Открой, пожалуйста, сейф, я хотел бы кое-что посмотреть, – сказал он.
– Легко.
Сейф стоял в кабинете, в хитром книжном шкафу. Книжные полки проворачивались, открывая капитальную стену, в которую был вмонтирован солидный немецкий несгораемый шкаф, в просторечии сейф.
Замок и в самом деле открылся легко: дедушка смазывал его лучшим машинным маслом: капнуть одну каплю, и довольно. Два раза в год, восьмого марта и первого сентября. Теперь это моя забота.
В сейфе лежали две кожаные, но потертые папки, с дедушкиными и бабушкиными документами, ещё шесть папок договоров на важные заказы (договоры на заказы попроще занимали явную полку книжного шкафа), ящичек с дедушкиными и бабушкиными наградами, коробочка с прадедушкиными карманными золотыми часами «Мозер» на