В поисках идеала. Сергей Евгеньев
на спину пояса из шерсти, цеплять на кожу пиявок, поить порошками, а больше всего зудеть о том, что Филатов уже не юноша, что не следует нагружать позвоночник, что пора бросить поднимать гири, как цирковой артист, что следует привыкать к размеренности и неспешности. По наблюдениям Владимира Андреевича, толку от лечения, кроме временного, еле заметного облегчения страданий, не было никакого – болезнь уйдёт сама, когда пожелает. Может через две недели, а может и через месяц.
Задержанный лежал тихо, но Филатов всё равно волновался – задумай тот бежать, сыщик ничего бы сделать не смог. Тут он вспомнил о выданном рожке и подал сигнал. Через минуту два конных жандарма рассматривали пойманного и с не меньшим удивлением самого Владимира Андреевича, который стоял, горбясь и опираясь на трость. Бесчувственному преступнику, в котором узнали варшавского вора Казимира по кличке «Змей», связали по рукам и ногам и закинули поперёк лошади одного из жандармов, словно мешок с картошкой. Он не протестовал, лишь слабо поскуливал в забытьи. Филатов, которому сообщили, что операция закончена, сам добрёл до ворот склада, где развернулись основные события. Всё прошло в лучшем виде: никто из преступников не ушёл, жертв среди сил правопорядка почти не было – одного жандарма чуть оцарапало пулей, но это ерунда. Владимира Андреевича хлопали по плечу, поздравляли с поимкой. Вокруг царили воодушевление и радость. Арестованных отправили в местную тюрьму, фальшивые деньги изъяли. Вскоре подъехало местное полицейское начальство, а потом и сам нижегородский губернатор. Вид, а главное, сумма фальшивок произвела на всех неизгладимое впечатление. Павел Фёдорович, губернатор, приказал господам-офицерам срочно отправиться на празднование такого оглушительного успеха. Все восприняли это распоряжение с огромным энтузиазмом. Филатов отказался, сославшись на здоровье. Губернатор, покручивая роскошный ус, пристально посмотрел на его бледное, с испариной лицо и не стал настаивать, пообещав утром прислать личного лекаря. Команда победителей, оживлённо переговариваясь, направилась отдыхать, а Владимир Андреевич добрался до гостиницы, разделся и рухнул в кровать.
Ночь прошла точно так, как он и предвидел. То ли полусон, то ли полубред с боязнью лишний раз пошевелиться от мигом пронзающей боли. Утром, решив, что пора вставать – даже эта зыбкая сонливость улетучилась – Филатов с огромными усилиями смог сесть на краю кровати. Мокрую насквозь от пота ночную рубашку он снял и бросил в угол. Начать день, как всегда в подобных случаях, Владимир Андреевич решил с гимнастики, которой его научил индус, задержанный по какому-то делу вместе со своим бродячим цирком. Цирк в результате отпустили, а сыщик обогатился новым знанием. Пришлось сползти на пол, сдерживая стон. Сначала Филатов просто лежал на твёрдом, а затем встал на четвереньки и начал то выгибать спину кверху, то прогибаться до пола, подобно кошке, потягивающейся после сна. Постепенно кровь побежала быстрее, кости перестали