Паучиха. Книга I. Вера. Татьяна Владимировна Фильченкова
А дальше что? В Ленинграде после училища вряд ли оставят, распределят в захолустье. Там, если очень повезёт, она выйдет замуж за грубого рабочего парня, нарожает ему детей, если сможет. По выходным будет бита мужем, а по будням занята грызнёй с соседками по коммуналке.
Вера заглянула в свой мир: как ему такая перспектива? Он потерял краски и опустел, как город перед эвакуацией.
Станислав Иванович давал бал в честь возвращения своего сына с Отечественной войны 1812 года. Дедушка встретил Веру у подножия парадной лестницы и помог подняться. Наверху подвёл к молодому человеку в драгунской форме:
– Верочка, ты же помнишь Николеньку? Он погиб, и этот радостный приём в его честь! – Станислав Иванович обратился к сыну: – Николя, только не говори по-французски: твоя кузина воспитывалась в варварской стране и не понимает этого языка.
Молодой человек сделал шаг навстречу Вере и поклонился:
– Сударыня, вы восхитительны! Я был наслышан о вашей красоте, но реальность превзошла все ожидания. Как жаль, что я не могу ангажировать вас на мазурку. – Юноша опустил взгляд на Верину тросточку.
Станислав Иванович увлёк их к креслам:
– Ну-с, Верочка, как твои успехи на полях сражений?
– Для меня война закончилась.
– Значит, вы победили фашизм?
– Увы, ещё нет. И не могу с уверенностью сказать, что победим.
– Почему же ты оставила борьбу?
– У меня серьёзное ранение.
– Ах, скажите, пожалуйста! Ранение! Значит, ты решила сдаться и позволить фашизму и… этому, кто у них главнокомандующий?
– Гитлер.
– Ты позволишь фашизму и Гитлеру уничтожить наш мир?
– Дедушка, но что же я могу? Как я остановлю Гитлера?
– А как сражался Николенька, когда его рубили французы? Он не сдался и остановил Наполеона!
– Меня не пускают на войну, у меня ранение!
Пролетающие мимо них в туре вальса дамы бросали своих кавалеров и подбегали к Вере:
– Ранение? Покажите ранение!
– Я тоже хочу видеть!
– И мне!
– Пропустите меня! Мне не видно ранения!
Дамы задрали на Вере юбки и стянули панталоны. Напирали следующие, желающие посмотреть на ранение. По лоскутку сорвали платье и расступились. Графиня Шувалова стояла посреди бального зала в одном лифе, нагая ниже пояса.
Оркестр смолк. В наступившей тишине раскатился голос Станислава Ивановича:
– Вот настоящее ранение, а не эта твоя жалкая куриная лапка! – Он указал на сына.
От шеи до паха Николя зияла глубокая рана.
– Смотрите, кузина Вера! – прошептал он и распался на две половины.
Графиня проснулась от собственного крика.
– Верка, хватит орать! – пробормотала разбуженная Стеша.
Веру бил озноб, и в то же время по телу струился холодный пот. Она надела шинель, сунула ноги в валенки, взяла тросточку и вышла на воздух. Колени дрожали. Опустившись на ступеньку крыльца, Вера зачерпнула пригоршню