Колючее счастье для дракона, или Инквизиции требуется цветовод. Марианна Красовская
ни мясо. Ее всему мама учила моя, она педагог. И решила во внучку вложить все не вложенное, – гости молчали, словно приглашая ее продолжать и смотрели внимательно. Это не было жестом вежливости, ее действительно слушали. Странно и непривычно. – Я когда подросла, брат родился, потом все как-то… Борис. Муж мой бывший, рождение Леси. Понимаю, что остановилась уже давно и сделать с этим ничего не могу.
– А что же мешает? – спросила Элис с участием и очень тихо.
Соня могла бы ответить, что не дают. Это даже было бы в какой-то степени правдой. Но прозвучало бы очень трусливо. За руки ее не держит никто.
Рвано вздохнула, пожав плечами.
– Тебе просто нужно понять, чего хочешь. Возьми тайм-аут и хорошенько подумай. Единственный, кому ты еще что-то должна, это твоя дочка. Но чтобы напоить, нужно наполнить, – Эндрис окинул стол взглядом и решительно встал.
– Так, мои золотые, все ли сыты у нас? Нам пора собираться. Ребятки, с вас полный порядок на кухне, не будем хозяйку оставлять наедине со следами нашего нашествия. Я пойду подготовлю… кхм… кхм, машину. Как вернусь, сразу прощаемся и стартуем.
Взглянул быстро на Соню и опять улыбнулся. Вот как он это делает? Только она было собралась возражать, только запыхтела, а одна лишь улыбка – и все. Растворилось негодование, как туман в лучах солнца. Запрещенный прием. Или просто она уже пьяная совершенно?
Эндрис тихо выскользнул из квартиры, прихватив с собой два пустых бокса.
А близнецы споро и быстро принялись перетряхивать Сонину кухню. С ловкостью профессиональных жонглеров разложили остатки еды по вымытым лоткам, отмахнувшись уверенно от попыток хозяйки отдать всю еду им обратно.
Перемыли и перетерли тарелки, выкинули аккуратно все убогие ее новогодние блюда, те самые, с пресловутым восстановленным горошком, и даже следы замели. Им бы в клининговой компании цены не было. Аккуратные, веселые, с прибаутками. Соня сделала пару попыток помочь им, почувствовала себя неуклюжим крокодилом с короткими лапками и плюнула на эту глупую затею. Лучше им не мешать.
– Серебряков наш что-то задерживается… – Гвидон вытирал самую распоследнюю вилку, критически озирая блестевшую чистотой и ставшую даже уютнее кухню.
– Кто? – Соня, уставшая от впечатлений, уже откровенно клюющая носом, последнее слово уловила отчетливо.
– Вообще-то он Сильвер, – близнецы посмотрели на нее одновременно и переглянулись. – Но… семья эта очень давно обрусела, и стали они Серебряковы.
– А он разве не ваш дядя?
Они снова переглянулись. Интересный у этой парочки способ общения.
– Нет. Скорее уж… многоюродный старший брат. Хотя… Может быть, вы и правы, в нашем семействе все сложно, а Эндрис с детства с нами носился, как любящий дядюшка. Это ведь и не важно, да, как называть?
Гвидон очаровательнейше улыбнулся, и Соня сразу же вспомнила, отчего вдруг решила, что все они родственники.
У всех были носы выдающихся форм и вот эти улыбки.
– Ясно, – нужно было