Царетворец. Волчий пастырь. Книга пятая. Алекс Делакруз
теперь ты можешь его убить.
Боги, и божества, могут прийти в наш мир, приняв материальную форму. Став намного сильнее, даже могущественнее обычных людей, при этом частично потеряв возможность повелевать умами и стихиями. Но при обретении физической формы значительно увеличивается шанс, что они могут попасть в подобную… неудобную ситуацию, мягко скажем, последствия которой могут убить веру и авторитет.
Почему я и сказал недавно Доминике до поры оставаться на месте: если бы мы убили Дьявола сразу, он вполне мог бы возродиться. Причем сразу, тут же вновь материализовавшись в Пантеоне. Чем, возможно, значительно увеличил бы свои силы – ведь все это происходило бы на глазах десятков тысяч тех, благодаря чьей вере он живет. И наблюдаемое возрождение божества – достаточная причина для поклонения. Зато сейчас, когда божество бесов распластано перед нами в унизительной позе – на животе с оттянутой назад головой, паства вживую наблюдает падение кумира.
Именно из-за этого риска боги, тем более старшие боги, с некоторых пор не появляются в мире живых, предпочитая действовать чужими руками. Дьявол же – пока низшее божество, новорожденное, не набравшееся силы и мудрости тысячелетий. Сколько таких было и будет еще – поток не прекратится. Потому что шанс на успех, в принципе, на подобном пути возвышения есть.
– Просто взять и убить? – негромко произнесла, почти прошептала ведьмочка. Голос спокойный, но все же чуть подрагивает. Ощущает серьезность момента.
– Да. Но лучше, конечно…
– Что?
– Лучше бы, конечно, сделать это эффектно, – подумав, произнес я.
Наверное, лучше: так-то теоретически я знаю про особенности божественных материй – во время экспансии терран на Юпитере подобные воплощения набирающих силу богов случались, и процесс неоднократно описан. Но другое дело читать секретные протоколы, а другое – вот так столкнуться на практике.
– Убить эффектно, – кивнула задумчивая Доминика.
– Именно.
Удерживаемый ведьмами Дьявол между тем по-прежнему не оставлял попыток вырваться. Я видел, как ворочается спутанный монстр, видел, как тяжело приходится держащим его ведьмам. Заметил даже брошенный на меня взгляд Филиппы, в котором недоумение мешалось с напряжением. Баронессе было очень тяжело. От воздушной грации цирковой акробатки не осталось и следа – пот на лице градом, лицо искажено гримасой напряжения.
Доминика же не торопилась. И ничего не делала. Просто стояла и смотрела в единственный глаз утробно рычащего Дьявола. Думала. Я уже хотел было спросить, о чем она думает и почему медлит, но ведьмочка опередила меня буквально на долю секунды.
«Отпустите его», – вдруг произнесла она на демоническом языке. Ну, мне показалось по смыслу, что именно это она сказала – очень уж характерным, причем величественным жестом сопроводила она слова.
Держащие Дьявола ведьмы очень удивились. Но повиновались – сначала Филиппа заставила плеть соскользнуть с головы