Труженик Божий. Жизнеописание архимандрита Наума (Байбородина). Группа авторов
и из-за перемен в жизни всего их родного города, заставивших искать лучшей доли на вилегодском Севере.
Здесь и выковался у Байбородиных крепкий северный характер, доставшийся по наследству отцу Науму. Упорство, трудолюбие и терпение соединялись в нем с вдумчивостью, изобретательностью, желанием и умением учиться чему-то новому – ведь всего этого требовала от крестьянина едва ли не ежедневная необходимость преодолевать всевозможные трудности. Недаром впоследствии, уже в советское время, вышло из этих мест немалое число талантливейших ученых, изобретателей, крепких государственников и хозяйственников. Даже знаменитые рубиновые звезды, украсившие башни Московского Кремля, были изготовлены под руководством вилегодца Серафима Михайловича Бреховских из особого прочнейшего стекла, которое он изобрел.
Кругозор вилегодского крестьянина отнюдь не замыкался собственным родным краем, как бы красив он ни был. Жизнь на Сибирском тракте, которым проходили и проезжали самого разного чина люди со всех концов России, давала ему представление о том, как живет его огромная Родина. Затем, когда в XIX столетии в Сибирь и на Урал пролегли новые торные пути, сместившиеся южнее, нужда заставила вилегодца самого отправляться на отхожие промыслы – как и многих подобных ему уроженцев северных губерний. В больших крестьянских семьях кто-нибудь из взрослых сыновей уходил надолго, возвращаясь в родные края лишь раз-два в год на краткие побывки, кто-то оставлял свой дом зимой, когда кончались полевые работы и было вдоволь свободного времени.
Рукодельный и мастеровитый вилегодский мужик, и сам владевший многими ремеслами, без труда при необходимости учился чему-то новому на стороне. Рабочие руки его пригождались и в Питере, и в Москве, валили архангельский лес и бурлачили на Волге. А возвращаясь к родному очагу, вилегодец щедро делился с охочими слушателями историями о своих похождениях, наподобие той, которой позабавил односельчан в родной деревне Зарниково Егор Иванович, недавно вернувшийся из странствия, что довело его до самого столичного Петербурга.
«– О, Питер – город большой! – рассказывал он собравшимся. – Дома там огромадные! У нас во всей округе таких домов нет. А какие там большие магазины! Больше, чем дома. В Питере вывески на магазинах очень огромадные. Буквы на вывесках с наш дом. Вот идем как-то раз мы с другом по Невскому прошпекту, вдруг откуда ни возьмись падает такая огромадная буква прямо на нас!
– Как же ты остался цел и невредим?
– Дак ведь то был мягкий знак!»[5]
Не раз потом еще довольные слушатели просили балагура порадовать их каким-нибудь рассказом о Питере, его домах и магазинах. Шутку, веселый рассказ всегда любили и ценили в русской деревне. Любил их и Батюшка отец Наум, порой перемежавший серьезные наставления доходчивым и остроумным шутливым рассказом.
Переселение в Сибирь
Этот широкий кругозор, привычка не бояться долгих дорог и чужих