Связанные местью. Кора Рейли
будто хотел что-то сказать, но потом закрыл его и промолчал.
Я подалась вперед, пытаясь снова поймать взгляд Козимо, но он ни разу не взглянул на меня. Почему он игнорировал меня? Мы были практически помолвлены. Наша вечеринка по случаю помолвки была назначена на Новый год. Разве он не должен заботиться обо мне?
Он смотрел на отца с таким выражением, что у меня внутри все перевернулось. Это должно было кончиться плохо.
– Почему бы тебе не повторить мне то, что ты сказал мне несколько дней назад? – обратился Фальконе к Козимо, не сводя глаз с отца.
– После того, как мы пришли к соглашению о помолвке с его дочерью, Брандо подошел ко мне и спросил, не хочу ли я подзаработать немного денег. Он рассказал мне о сделке, которую заключил с Братвой, и о том, что обкрадывал вас.
Мамина рука, обнимавшая меня за плечи, дернулась, ее глаза расширились от шока. Талия, должно быть, тоже это почувствовала, потому что вопросительно подняла на меня брови. Как бы она ни была напугана, она выглядела намного младше меня, а я хотела защитить ее, но не знала, как это сделать.
Отец ничего не сказал. Я хотела встряхнуть его, хотела заставить его опровергнуть возмутительные заявления Козимо. Время шло, и с каждой секундой мои надежды на милосердие исчезали, ведь он ничего не опровергал.
Я попыталась поймать взгляд Козимо в последний раз, все еще надеясь на что-то, и когда он наконец посмотрел в мою сторону, мое сердце ухнуло вниз. В его глазах не отражалось никаких эмоций. Сегодня он не был бы моим рыцарем в сияющих доспехах. Он принял решение. Он выбрал свою карьеру, а не меня.
Фальконе повернулся к моей матери с хищным выражением лица. Мать напряглась, но держала голову высоко поднятой. Она была гордой женщиной; это было то качество, которым я больше всего восхищался в ней. Я беспокоился, что Фальконе может прийтись по нраву идея сломать ее. Он был человеком такого сорта.
Он придвинулся к матери, и наконец отец встрепенулся:
– Она ничего не знает. Моя семья ни в чем не замешана. Они невиновны.
Его голос звенел от страха и тревоги. Видя его ужас, слыша его, я оцепенела. Это была не игра.
Талия снова посмотрела на меня, ища поддержки. Боже, как бы я хотела знать, как помочь ей, как помочь своей семье, но я была беспомощна.
Фальконе остановился прямо перед моей матерью, ближе, чем это было предусмотрено социально допустимой нормой. Мать не отпрянула, хотя большинство людей под его пристальным взглядом несомненно сделали бы это. Я надеялась, что буду столь же сильной, если Фальконе будет стоять ко мне лицом к лицу. Он потянулся к ее горлу, и на какое-то безумное мгновение мне показалось, что он собирается ее задушить. Отец пошевелился, чтобы встать, но человек Фальконе осадил его.
Фальконе обхватил пальцами золотое ожерелье матери.
– Но они пожинают плоды твоего предательства, не так ли?
Отец покачал головой.
– Я покупал ожерелье из других средств… – Он замолчал с болезненным выражением лица. Это было явное признание вины. Мне