Страж морского принца. Дана Арнаутова
попало, то им не привыкать…
Джиад обернулась, глядя на скалу. Кровь проливать здесь, значит, нельзя. А такое вот – можно? От страха и стыда ее затошнило, к горлу подкатился ком, руки дрожали – едва заметно, но она вцепилась пальцами в край штанов, чтоб скрыть это, и никак не могла себя заставить развязать шнурок. Да что с ней? Подумаешь – несколько минут потерпеть. Она ведь давно не девица, жрицам Малкависа дозволены любые удовольствия плоти, и никто не вправе их упрекнуть. Но вот так вот, силой? Как же мерзко! Мерзко от собственной беспомощности, от того, что чуть ли не впервые в жизни она совершенно ничего не может сделать. Наставники говорили, что редкая женщина за свою жизнь избегает насилия, но Джиад всегда думала, что уж ее-то это не может коснуться. С ее умением, ловкостью и покровительством великого бога… Но оказалось, что грубая сила троих ублюдков и морская глубина, из которой не сбежать, выше всего ее отточенного мастерства!
Отстегнув с пояса тяжелый меч и отдав его стражнику, иреназе несколькими взмахами хвоста подплыл совсем близко. Глянул в лицо Джиад. Протянул руку и кончиками пальцев прошелся по щеке, потом вниз, по шее к холмику напрягшейся груди. Джиад невольно отшатнулась, словно ее коснулась ядовитая скользкая гадина.
– Не дергайся, – процедил иреназе. – Ты моя, пока не отпущу.
Подтверждая, провел ладонями по бокам Джиад вверх, сдернул нагрудную повязку и погладил соски, не обращая внимания на ее отвращение, шевельнул хвостом, взбурлив воду вокруг них.
– Снимай остальное.
Странный у него был голос: вроде бы равнодушный, но под этой сдержанностью слышались ледяная злость и желание. Не то желание, которое Джиад привыкла видеть в мужских глазах, не плотская страсть, иногда обидная или противная, но понятная. Принц иреназе смотрел на нее так, словно больше всего на свете хотел бы не взять, а причинить боль, растоптать, уничтожить… Словно видел не ее, а кого-то другого. И ненавидел этого кого-то, как злейшего врага!
Снова закусив губу так, что боль мгновенно привела в себя, Джиад распустила шнуровку, стянула с бедер непослушную мокрую ткань, оставшись обнаженной. Помогая себе ногами, скинула сапоги, а за ними окончательно избавилась от штанов. На, смотри, тварь хвостатая!
В висках билась кровь, скулы сводило от бешенства и тяжелой ненависти. И когда властные наглые ладони легли на ее тело, Джиад просто стиснула зубы, уговаривая себя потерпеть. Ради Торвальда…
Наконец, взбив хвостом волну, иреназе отплыл. Джиад, распластанная на песке, уткнувшаяся в него лицом так, что кровь на прокушенной губе мешалась с песчинками, понимала, что надо встать. Встать, одеться, забрать обещанное. Но подняться не могла. Ее трясло, перед глазами плавали кровавые круги и полосы, а пальцы, сведенные судорогой, впивались в песок. Гадина! Тупая, наглая, мерзкая тварь!
– Так понравилось, что хочешь продолжения? – поинтересовался сверху ненавистный голос.
Снова