Без определённого места жительства. Ольга Брюс
доле, сидя на скамье у двухэтажного дома. На ней были надеты белая ночная сорочка и домашние тапочки, больше смахивающие на мужские шлёпки, в руках она держала алюминиевую тарелку с высокими краями, наполненную всякими сладостями. Посматривая в тёмное небо, на котором ещё не успели проявиться звёзды, старушка пожаловалась на своего занятого сына и непонимающую невестку, вечно недовольную грымзу.
– Прячет от меня всё самое вкусное, – положив в рот кусочек клюквенного мармелада, закатила глаза и шумно причмокнула, – М-м, а я их так люблю. Обожаю это лакомство. Будешь? – охотно протянула Насте тарелку и уточнила. – Только одну. А то мне самой мало.
После этих слов Карина внимательно изучила сморщенное лицо старушки и вдруг заметила какую-то странность. Вроде взрослая, а говорит, как её Настя. Настюша осторожно взяла мармелад красного цвета и сразу положила в рот. Не разжевав, проглотила и попросила ещё.
– Только одну, – напомнила чудна́я женщина, показав глазами на тарелку. – Так вот, – помусолив полупустыми дёснами желейное лакомство, продолжила говорить о себе. – Она прячет, а я нахожу. А тут додумалась в шкаф запирать. Ключа-то два, а я заметила. Один с собой забирает, в сумку кладёт, а второй под ванную кидает. Она думает, я сплю, а я за ней слежу, – наклонила голову, устремив хитрый взор на противоположную двухэтажку. – Я всё вижу, всё помню. Она говорит, что у меня мозги переклинило, а это неправда. У меня, знаешь, какая память?
Ни с того ни с сего заговорила на «ты».
– Я в шахматы умею и в шашки. А ещё у нас в Ленинской комнате барабаны. Так я и на них играю. Вожатой была.
Поставив на скамью тарелку, внезапно вскочила на ноги, приставила ладонь ребром ко лбу и запела на всю тихую улицу:
– Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионе-еры – дети рабо-очих!
Карина и Настя вздрогнули.
– Что это с ней? – Настя испугалась необычной старушки.
– Пойдём отсюда, – негромко сказала мама, взяв дочку за руку.
Незаметно обойдя дом с другой стороны, пока женщина не видела, Карина и Настя побежали на другую сторону улицы и спрятались под высоким тополем.
– Мурзик! – из окна второго этажа обшарпанного здания выглянула молодая женщина. – Где ты? Кыс-кыс-кыс! Иди домой!
– Извините, – Карина решила обратиться к этой незнакомке, потому как её голос показался добрым и спокойным. – Можно Вас попросить?
– Кто это? – полушёпотом спросила любительница кошек. – Что вы здесь делаете?
– Понимаете, мы отстали от поезда… – Карина вышла на свет, опускающийся из окон. – Можно у вас попросить немного денег на обратную дорогу?
– Кто «мы»? – женщина вглядывалась в темноту.
– Я и… – Карина вывела Настю из-под листвы, – моя дочь.
– Вы серьёзно? – настороженно спросила она. – И откуда вы?
– Из деревни, – тяжело вздохнув, Карина опустила глаза. – Нас обокрали.
– И документы?
– Да.
– Тяжёлый