Город за рекой. Герман Казак
тележки. На одном из каменных постаментов Роберт, собираясь уходить, заметил чулки и пару туфель.
Он шел к выходу, и при каждом шаге защитное стекло над цветной мозаикой похрустывало. Узорные мозаичные квадраты составляли симметричную звезду. Узоры были разные – знаки зодиака, перевитые линии, змеистые орнаменты, хризантемы, рыбы, похожие на лучи, полугрифоны-полудемоны, древние символы Вселенной и ее земного соответствия. Все они этакой сетью окружали расположенные в центре главные знаки – инь и ян.
Без задержки поднявшись по широкой лестнице, Роберт увидел статистов живого паноптикума, спешивших прочь. Какое наваждение! Он снова обернулся к фасаду собора. Теперь перед каменным оком над порталом качалась на веревке деревянная табличка с крупной надписью на нескольких языках:
ВРЕМЕННО ЗАКРЫТО
VII
Оглушенный увиденным в соборе, Роберт шел к трамвайной остановке и, заслоняясь рукой от яркого света, тщетно озирался по сторонам. Анны нигде не было. Вокруг иссушающий зной. Несколько раз он прошелся вдоль рельсов туда и обратно, потом заметил на улице возле проволочной ограды скамейку. А когда подошел ближе, то от внезапной усталости и голода даже не сразу увидал на сиденье записку, придавленную двумя булыжниками. Рукой Анны там было написано: «Возникли препятствия. Завтра в тот же час». Ниже – начальная буква ее имени, обведенная сердечком.
Роберт рассердился. Не хотел признаться себе, что отсрочка свидания ему даже кстати, ведь от избытка впечатлений дух и нервы уже были на пределе. Волнительный визит в Архив, где трудились Перкинг и прочие ассистенты, странное шествие детей, которые прошли по городу, как бы следуя за незримым крысоловом, встреча с Анной и прогулка с любимой, каменное око на фасаде собора и живой паноптикум с фигурами святых – неужели вправду столько всего случилось в измеримый промежуток времени за считаные часы, утром и днем? Теперь, когда напряжение, вызванное новизной обстановки, шло на спад, он чувствовал огромную усталость. Обрывки образов, вопросы, слова метались в мозгу, назойливо жужжали. Глаза слипались, он видел, как на противоположной стороне остановился трамвай, но пошевелиться не мог. Вагоны и люди съежились, выпали из поля зрения, как игрушка из усталой детской руки. Роберт уснул на скамейке.
Проснулся он через несколько часов и не сразу сообразил, что находится уже не в пригрезившемся ландшафте и не дома, а в чужом городе. В городе, который избрал его своим Хронистом. Он испуганно вскочил на ноги. Солнце клонилось к закату. Мимо шли сгорбленные пожилые женщины, опустив голову, с лейками в руках. Когда он закурил сигарету, они воззрились на него с удивлением. Его взгляд упал на записку Анны, и он тотчас вспомнил, что случилось. Подложив под записку бумажник, написал на обороте: «Жди. Я приду». Внизу он изобразил заглавное «Р» и тоже обвел сердечком.
Роберт торопливо направился в гостиницу, голод подстегивал шаги. Патрон встретил его с укоризной, ведь