Убийство со вкусом жвачки. Юлия Александровна Петрова
И что-то фигня какая-то у него получилась.
Мистер Браун выдохнул колечко пахучего дыма, закашлялся и снова захохотал.
– А ещё я слышал, ― продолжил Дэвид серьёзнее, ― что вся эта кибердрянь людей убивает. Высушивает им мозги до последней клетки, а «Четвёртый день» просто прикрывается фальшивыми отчётами, заметает следы и хорошо вкладывается в рекламную кампанию. Боюсь, что такими темпами, ― вздохнул он, ― технологии рано или поздно уничтожат всё человечество.
– Или наоборот, спасут его, ― возразил мистер Браун. ― Только представь: ни войн, ни бедности, ни голода, ни несчастий… Пожарные бы только котиков с деревьев снимали, хе-хе. Поди плохо? Дивный новый мир!
– У Хаксли всё паршиво закончилось, ― напомнил Дэвид, ожесточённо давя окурок в старой консервной банке, приспособленной под пепельницу.
– Ну, это смотря как поглядеть, ― хмыкнул мистер Браун, затягиваясь и выпуская очередное колечко пахучего дыма. ― Думаю, я был бы как Гельмгольц – отправился бы к интересным людям, у которых так сильно развилась индивидуальность, что они стали непригодны для жизни в обществе, ― задумчиво произнёс он и снова затянулся.
– Так его же в ссылку отправили, ― нахмурился Дэвид, припоминая сюжет. ― На Фолклендские острова.
– Ты говоришь так, словно это что-то очень плохое, ― упрекнул его мистер Браун.
– А чего же в этом хорошего? Да там же холодрыга ― капец!
– Зато там есть пингвины! ― деловито заметил старичок и улыбнулся. ― Во всём нужно искать свои преимущества. А сам-то ты что выбрал?
– М-м-м? ― вяло утонил Дэвид.
– Какую роль?
– Я бы… ― Дэвид задумался, разглядывая идеальные улыбки на доме напротив. ― Да никакую. Предпочитаю всегда оставаться самим собой.
– Забавно, ― хмыкнул мистер Браун. ― У Хаксли в романе был точно такой же персонаж. Бернард, кажется. Всё болтал о том, что лучше быть хмурым, но собой, чем весёлым, но кем-то другим. Не самый приятный типаж.
– Да и я не сахарная принцесса, ― фыркнул Дэвид.
Он повёл плечами и уже собирался вернуться в квартиру, но мистер Браун его окликнул.
– Знаешь, что я на самом деле думаю? ― спросил он. ― Фигню этот Хаксли написал! Миру не грозит антиутопия, построенная на иллюзии идеального общества. Знаешь почему?
Дэвид молча пожал плечами.
– Эмоции не терпят простоты, вот почему. А чёрное и белое, плохое и хорошее – это всё слишком просто. И это всё не работает, когда речь заходит о настоящих чувствах. Как любил говорить мой дед, вся наша жизнь ― это карнавал Марди Гра, а мы в нём просто бисер на груди обнажённых красавиц, ― хмыкнул старичок и хрипло рассмеялся над собственной шуткой.
– Ого, ну ничего себе! ― криво улыбнулся Дэвид. ― Начинать утро с философских дебатов мне раньше не доводилось. Может ещё и совет дадите?
– А чего бы не дать? ― деловито подмигнул ему мистер Браун.
Он задымил своей трубкой, видимо, подбирая очередную остроту, и неожиданно серьёзно выдал:
– Делай,