Исчезающий миг современности. Николай Колос
двор пастухов состоял из огромного крааля и нескольких покосившихся сарайчиков, плетенных из лозы и обмазанных глиной. Глина во многих местах осыпалась и показывала свои оголенные ребра. Возле самого большого загона крааля скопилось небольшое стадо овец. Они были очень встревоженные, как бы не узнавали окружающий мир и самого себя, и группировались в отдельные кучки. В самом загоне два человека хватали первое попавшееся животное, не взирая на его пол, переворачивали, клали на спину, а третий неким приспособлением стриг его до гола. Видимо приспособление было очень тупым – где срезало, а где вырывало овечью шерсть. Потому что стригаль, черный, как сажа, очень громко матерился на неизвестном никому языке, а несчастный мученик орал что есть сил на все овечьи голоса, какие подарил ему Бог.
Когда экзекуция заканчивалась, овца, как бешеная выбегала из загона, пробегала метров двести по двору и по полю, в только ей известном направлении; останавливалась, осматривала себя, на сколько её
глаз, позволенным поворотом головы, мог разрешить такой обзор; естественно, не узнавала себя и уже медленно шла, чтоб присоединиться к такой же кучке несчастных, но уже постриженных товарок.
Метров десять от загона, иногда дымился едким дымом, а иногда ярко вспыхивал с протестующим треском костер. Над костром, на двух треногах горизонтально лежала металлическая перекладина, а на перекладине висел черный, видавший виды объемистый котел. Там что-то варилось. Но по бараньей голове, что валялась рядом и овечьей шкуре натянутой на рогатину, не трудно было догадаться, что какой-то овце, именно сегодня, крупно не повезло. Тем не менее из котла доносился специфический аромат пряностей и чего-то еще, вызывающее обильное слюноотделение.
Возле котла сидел мальчишка лет двенадцати, ровесник нашего Гунари, подбрасывал в костер дрова и огромной деревянной ложкой мешал остро пахнущее варево. Он украдкой поглядывал на наших ребят и его взгляд явно обещал, скорее… не обещал ничего плохого, а там, дескать, посмотрим.
Когда варево было готово, а об этом громким криком оповестил юный поваренок, все побросали работу и подошли к костру. Их было семь человек вместе с поваренком. Никто не может точно определить первоначальный цвет их робы, но сейчас она была на всех одинакового серо-коричневого грязного цвета. Мужчины, все молодые, все со щетиной примерно двухнедельной давности, вытерли руки об свою робу, таким способом, продезинфицировав их, взяли глиняные чашки и каждый налил себе сваренной жидкости и положил в чашку увесистый кусок мяса. Сели кто на чем и начали есть. Мужчина, который улыбался при задержании ребят сказал —
– Вам придется подождать, пока освободятся миски. Не в гостях же… и улыбнулся. Когда все поели, молодой поваренок принес полные миски мяса с небольшим количеством жидкости нашим плененным ребятам.
После обильной трапезы все растянулись здесь же на траве после сытного завтрака, один из пастухов, выложил остатки из котла