Истукан. Евгений Рудашевский
«Я должен, пап». – «Что должен?» – «Я здесь больше не могу…» – «И что, чёрт возьми, ты будешь делать?» – «Я…» – «Не знаешь, верно? Ты никогда ни черта не знаешь и прыгаешь с места на место. А если не прыгаешь, то просиживаешь зад в моём доме и ломаешь голову, куда бы прыгнуть ещё, да так, чтобы мать удар хватил. Стой, когда с тобой говорят! Майкл Эндрю Гордон-Смит, а ну вернись! Сара, останови этого кретина! Вернись сейчас же!»
Майкл замер, и кто-то уже карабкался по его спине – впивался пальцами ему в спину, хватал за плечи. Рассвирепев, Майкл начал брыкаться, привстал и на четвереньках рванул вперёд, давя коленями поясницы и шеи других людей. В кратком броске дотянулся правой рукой до стального троса.
Паром задрожал в конвульсиях. Общий скрежет разделился на отдельные дребезжащие звуки: они обрывались глухим хлопком и возобновлялись, переплетались, путались. Палуба приподнялась, утягивая назад, в лабиринт коек, и люди цеплялись за Майкла и других счастливчиков, пробившихся к тросу.
Сверху, на шлюпочной палубе, послышались крики и удаляющиеся гулкие удары, будто там катились валуны. Майкл прислушался, и тогда в спину ему пахну́ло открытым жаром.
Огонь вырвался на первую палубу.
Вокруг все закричали. Из последних сил, задохнувшись в дыме. Криком выблёвывая горечь страха и предчувствия скорой смерти. Майкл не заметил, как высвободился из чужих рук, как перебрался через ограждение наружу. Только увидел, что в море летят парализованные тела живых людей. Они падали манекенами, в нелепых позах: с вытянутыми руками и вразнобой подогнутыми ногами. На лету безропотно заваливались на бок или опрокидывались навзничь, ударяясь головой или спиной о вывернутый из воды борт ниже ватерлинии и покорно соскальзывая в волны.
Ярко и просторно. И ветер слишком свежий. Скользкий металл под кроссовками. Чей-то крик над ухом. И Майкл тоже полетел вниз. Наверное, он так же безропотно переворачивался в воздухе и так же глухо ударился о борт, однако не почувствовал этого. Небо почему-то оказалось под ногами, и в небе вздымался чёрный гриб, изнутри подсвеченный красным заревом, а потом звуки оборвались и всё погрузилось в зелёную муть.
Майкл принялся разгребать упругую морскую воду. Она наполнилась серебристыми пузырьками, и они обволакивали, не давали подняться. А лёгкие горели. Майкл больше дёргался, чем плыл. Понял, что устремляется вглубь. Замер, напуганный тёмной бездной. Заставил себя выждать мгновение, прежде чем уловил, куда тянет естественная плавучесть тела, и в несколько широких гребков, выкрикивая из себя пустой воздух, с брызгами вырвался на поверхность.
Вдохнул. С режущим хрипом. Чересчур порывисто. Захлебнувшись. Задрал голову и поторопился откашляться. Отчаянно работал ногами, удерживая себя на плаву, а руками шарил по сторонам, надеясь найти опору. Нашёл бейсболку. Ошалело уставился на неё. Нервный смешок свёл судорогой живот, и с ним окончился приступ отчаянной пляски. Майкл, вымотавшись, успокоился. Нацепил на голову бейсболку и убедился, что парома