Истукан. Евгений Рудашевский
кулуара, и без того было утомительно.
– А меня сделаешь героем своей книги? – Клэр задорно улыбнулась.
«Зависит от тебя». «Посмотрим». «Из тебя выйдет отличный герой». «Почему бы и нет?» Дима не знал, какой ответ выбрать. Ругал себя за то, что не умеет говорить ёмко и остроумно, как говорили его персонажи.
– Сделаю.
– А каким героем?
«Красивым». «Смелым». «Героем, которого полюбят… который погибнет, но красиво… который запомнится…» Не то. Звучит отвратительно.
– Дикой, – ответил Дима. – Ты у меня получишься дикая.
– Хм… Если дикая, как Риз Уизерспун, то меня устраивает.
– Решено.
– А сделаешь меня гла́вным героем? – Клэр игриво вытянула губы, словно пыталась подкупить Диму обещанием поцелуя.
– Главным героем будет остров.
– Остров! – с обидой покривилась Клэр. – Скукотища. Кто захочет читать об острове? Даже о тропическом. Разве что другие острова. Ну или голая норвежская скала. Нет… Людям нравится читать о людях, остальное – фон, каким бы он ни был чудесным.
– А если мой остров – живое дышащее существо? Громадный исполин допотопных времён? А люди ползают по его телу – такие крохотные и неповоротливые жуки, неспособные понять вселенскую значимость их прибежища.
– Вселенская значимость? Уже лучше. Хотя я предпочла бы что-нибудь попроще. О поцелуях под тропическим небом, о шуме прибоя.
– Будут и поцелуи. Только нужно собрать соответствующий материал.
Клэр рассмеялась, а Дима наконец остался доволен своим ответом.
Вскоре путники выбрались на плато столовой вершины. Оно оказалось не менее полутора километров в диаметре и совершенно плоским, если не считать нескольких пригорков. Центр плато был отдан худосочным стволам палаванской вишни, к приходу гостей едва успевшей переодеться в свежую листву и не в пример другим деревьям позволившей траве густо разрастись под её кронами. Обойдя палаванскую рощу, путники двинулись к возвышавшимся впереди, на северной кромке плато, обломкам базальтового гребня.
На обзорную точку гребня карабкались по очереди, все сразу на нём бы не уместились. Первой наверх, будто юнга на марс фок-мачты, взлетела Рита, напугав остальных порывистостью движений – сразу за гребнем начинался крутой обвал. Дочь Самоедова, поражённая увиденным, замерла. На Димины вопросы не реагировала. Кажется, проторчала бы наверху до темноты, если бы её не согнал Мактангол.
Последними на гребень взобрались Клэр и Дима. Перед ними открылся весь остров. Он был не таким уж большим, а столовая вершина, теперь названная Обзорным плато, располагалась почти в самом центре. До Северной береговой стены – километров пять, до западного мыса – километров семь, а до неразличимой отсюда бухты Спасения – четыре. Остров напоминал эмбрион или, точнее, креветку. Он изогнулся неравномерной дугой, словно скукожился от дувших ему в лицо юго-западных муссонов, и отгородился от них тремя крохотными барьерными