Восемь. Донбасских. Лет. Анна Ревякина
и не будет цен,
только свечечки зажжены.
Под ногами горит асфальт,
и не слышно колоколов,
в этом городе плавят сталь,
проливают свою же кровь.
А за городом светлячки
освещают победный путь,
я гляжу сквозь твои очки,
я желаю к слепцам примкнуть.
Что ни дом, то сплошная скорбь,
что ни голос, то вой сирен.
Этот город был слишком горд,
и теперь он пошёл в размен.
Бог торгуется, как банкир,
не уступит и двух монет.
Бог смеётся, что Божий мир
утверждает, что Бога нет.
Его смех – канонада дня,
город плотно берут в кольцо.
В этот город пришла война,
я боюсь ей смотреть в лицо.
«Иногда пространство не выдерживает и рвётся…»
Иногда пространство не выдерживает
и рвётся,
обнажая слои и заброшенные колодцы
посреди дворов, где сирень и яблони,
где высокий ты остаёшься маленьким…
Навсегда. Там пахнет книгами
и прочитанным,
пахнет крепко, вышколено, мучительно.
Стой под яблоней и гляди на решётки
в окнах,
стой, покуда в горле не станет сохнуть…
Слово за слово, мы вернёмся, на кальке
детства
абрис каждого обрисован, кто по соседству
заливался смехом, судачил, бельё
вывешивал.
Твоя мама смотрела сны зачастую вещие.
Иногда в рулетке времени и пространства
вдруг случается сбой, как на той
подстанции,
по которой ты узнаешь дорогое место, —
красный дом внутри прожитого детства.
Узкий вход в подъезд, беседка
и сизый тополь.
Он всегда был здесь, и всегда галопом
вы носились по двору – оголтелые!
А теперь ты впаян в иное тело,
оно жёстче, суше, что, впрочем, кажется.
«Я читаю души…» «Прочти,
пожалуйста!» —
ты стоишь навытяжку, просишь взглядом.
И я вижу небо!.. Его громада,
если черпать, так же неисчерпаема,
как и эта горловская окраина.
«И хотя моя цель – не вырасти, но расти…»
И хотя моя цель – не вырасти, но расти,
ужасаясь дремучести воздуха над головой.
Я всегда вспоминаю, что здесь полегли
костьми,
уходя в забой. Уходя в запой,
по стеклянное горлышко узких шахт —
четверенили потихоньку, как муравьи.
Не отмыть под ногтями и в пальцах
суровый такт —
сама соль земли, сама боль земли.
Словно стон роженицы – выдох, вдох.
Нарастает рокот внутренних галерей.
Уповай на Бога, но помни, что этот Бог
не жалеет даже собственных сыновей.
Но руда-земля тебя любит – вторая мать,
подземелий пыль не похожа на стылый
прах.
Если цель твоя – выстоять, так учись
стоять,
но тебе в этом не помощник страх.
«Странная моя девочка с растрёпанной головой…»
Странная моя девочка с растрёпанной
головой,
я всегда разговариваю с тобой, как
на передовой,
я спешу к тебе так, как спешат приходить
домой
после длинного дня, чтоб обняться
с пустой софой.
Я боюсь поворачивать голову резко,
как в вещем сне,
всё мне кажется, ты растворишься
в сплошной зиме,
свет искусственный льётся по шее
и по спине,
твоя тень – Атлантида, что лежит глубоко
в воде.
Ты