В поисках памяти. Книга 3. Мария Филиппова
подумать о своих друзьях, так в мыслях появлялся такой непроходимый туман, что даже голова начинала болеть. Словно какая-то неведомая сила не позволяла ему помнить то, что происходило по ту сторону зеркала.
«Думай, думай, – заставлял сам себя Егор. – Соображай, что делать, пока не позабыл всё на свете!»
Решение пришло само собой, как это иногда бывает, неожиданно и очень удачно. До Нового Года оставалось всего ничего. Это значит, пора ехать в магазин и стоять в километровых предпраздничных очередях. Как ни старались продавцы привлечь покупателей цветными гирляндами вдоль прилавков и музыкой из зимних сказок, Егор не любил в этот день идти к ним. Ему не нравилось смотреть на веселых, хлопотливых людей, будто еще верящих в чудо. Даже как-то неприятно становилось. «Зачем они друг друга обманывают? – не понимал мальчишка. – Зачем сами себя обманывают? Никакого чуда не случится, это же всё только для маленьких детей, таких, как Никита…»
От этих мыслей ему было немного стыдно, и совсем не хотелось рассказывать, когда мама спрашивала, почему он грустит.
Вот и сегодня, как всегда, родители собирались ехать по магазинам. Никитка радовался и уже натягивал теплые штаны. Егор даже немного позавидовал младшему брату – его наивности и безграничной вере. Тому, что он еще совсем маленький и многих вещей не знает и не понимает. Егор же сейчас был в том самом возрасте, когда начал во всем сомневаться и ни во что не верить.
– Можно я поеду к бабушке с дедушкой? – спросил он у родителей. – Эти дурацкие очереди наводят тоску.
– Конечно, – пожал плечами папа, – как хочешь…
– И останусь там ночевать? – добавил мальчик, потому что настроение его совсем испортилось, в голове был туман. Ему нужно было обязательно собраться с мыслями, а сделать это дома было практически невозможно. Никитка так радовался Новому Году, что ни минуты не сидел спокойно: всё бегал, суетился, рисовал картины в подарок, перебирал свои игрушки и заставлял Егора ему помогать.
– Конечно, – повторил папа. – Собирайся, я отвезу тебя.
Собрался Егор быстро. Проверил серебряные часы в кармане, оделся и вышел на улицу. Машина была еще совсем холодная, стекла замерзли белыми еловыми ветками. Только впереди, там, где зеркала, дул теплый воздух, оставляя темные оттаявшие круги. Егорка уселся на заднее сидение, сжался в клубочек. Приложил палец к стеклу, надавил. Остался небольшой след. В машину сел папа. Говорить не хотелось.
«Радовался бы сейчас празднику, ни о чем не думал, – размышлял Егор, прижавшись лбом к ледяному окну машины. – Ну и что, что всё забыл… Кому нужны эти воспоминания? Зачем человеку помнить всё, что с ним было? Было и было, прошло ведь… Кое-что я бы и хотел забыть, да не получается, – Егор проводил взглядом бездомного лохматого пса, хвост которого совсем повис от холода и голода. Пес шел медленно, принюхивался, иногда лизал снег. – Я бы хотел, например, забыть рыжего лохматого пса, его шрамы от собачьих боев, потому что от этого