Баргузин исторический. Правда всегда одна…. Александр Александрович Поздняков

      Вот как выглядела эта горестная для супругов ситуация в изложении брата декабриста – Вильгельма Карловича, 28 июня 1836 г. обратившегося к шефу жандармов А. Х. Бенкендорфу в защиту их брака:

      «По прибытию в Баргузин, брат мой помещен был в доме теперешней его тёщи; та которая впоследствии сделалась его женой, была в отсутствии (…) по возвращении её домой оказалось, что она беременна. Когда она разрешилась от бремени мать хотела прогнать её от себя. В этом прискорбном положении она обратилась к брату моему с просьбой взять на себя попечение о её ребёнке. Он изъявил на то свою готовность, тем более, что был в то время совершенно… в восхищении её сыном, велев окрестить ребёнка он примирил с матерью несчастную дочь (…) участие сблизило их. Произошла связь последствием которой была вторичная беременность молодой девушки (…) он испросил у своего Высокого начальства изволения жениться на матери своего ребёнка, получил его и обвенчан с коею без малейшего препятствия со стороны духовенства, с одним условием: воспитывать детей в греко-российской вере [сам М. К. Кюхельбекер был лютеранином⁷ – Э.Д.]«⁸.

      По этому же поводу переживали за Михаила Карловича и другие декабристы, в том числе активно переписывавшийся с ним И. Д. Якушкин. Вот его взгляд со стороны на эту очень деликатную и чувствительную историю:

      «В Баргузине он не нашел для себя никакого общества и, не имея никаких внешних побуждений к умственной деятельности, принялся трудиться для собственного пропитания. В первые годы он собственными руками расчистил и распахал несколько десятин и засеял их хлебом, но такая деятельность не спасла его от искушений. Сблизившись с одной баргузинской мещанкой, он сперва крестил у неё ребёнка, а потом на ней женился. Крестник его умер, но не был вписан в метрику, из чего по доносу дьячка возникло дело, доходившее до Синода. Синод признал брак незаконным, и Кюхельбекера, разлучив его с семейством, перевели в Еланскую волость, верст за 500 от Баргузина. Тут Кюхельбекер написал отчаянное письмо сестре своей, жалуясь на жестокость, с какой поступили с ним, разлучив его с женой и малолетней дочерью. Вследствие этого письма его возвратили в Баргузин, но обязали не сожительствовать с незаконной своей супругой. Всё это вместе поставило Кюхельбекера в столь затруднительное положение, при котором нетрудно было потеряться"⁹