Девочка, которая играла в жизнь. Елена Тюлендеева
вал своё раздражение и злость. Она переживала, он переживал, и кот решил уйти. На радугу. Не выдержал её переживаний и его раздражения. Он ушёл. А они – остались. Со своим раздражением и проблемами. Она после ухода кота съёжилась, обуглилась, почернела внутри. Захлёбываясь рыданиями от горя, обвинила во всем его. Злясь на себя страшно, ненавидя себя и её, он сказал: сама виновата.
Постепенно у них всё наладилось. Они научились друг друга слышать, и говорить, и ценить. И выяснилось, что он её сильно любит. Сильнее, чем прежде. И она его.
Только кота вот…не было. Толстого, мурчащего. Влезающего на коленки за лаской. Такого, чтоб его оба любили. Она – открыто. Он – потихоньку, ворча для приличия, но иногда тиская за пушистые щеки, и подкармливая вкусняшками. Не было и все тут. Она кота хотела. Но боялась. А вдруг… он не хочет. Выпрашивать тоже не хотела. Насильно мил не будешь, что уж там… Но зависала над каждой картинкой с котом, и над каждым котом, и вздыхала, глядя на котов. Она даже знала, какого хочет. Плюшевого. С прижатыми ушами. C мордой, как у кота из «Шрека». Полосатой окраски со смешным названием «Вискас». Знала – и мечтала втихомолку. Смирилась, что кота он не хочет. Она его и так любила. И заставлять не хотела нисколечко.
Он пришёл домой поздно вечером. Она вышла его встречать, а он вдруг запутался в кофте, стараясь что-то достать оттуда. Она приросла к полу и смотрела молча, как он сосредоточенно пыхтит. И вот в темноте прихожей раздался писк и из – за пазухи появился маленький комок. Полосатый. Плюшевый. С висячими ушами и виноватой мордой.
– На. – он неловко сунул комок ей в руки. – Пригрелся там, ни в какую не хотел вылезать. Только как его кормить, я не знаю. Мне сказали – как обычно, а я откуда знаю, как обычно – то!!! Ты держи, я в машину схожу, там всякое… лоток, наполнитель, игрушки разные! Я сейчас! Ты чего?! Ты чего, а?!
Она прижимала к себе кота и рыдала. Взахлёб. Так, что все тело дрожало. От счастья. От такого счастья, которое в себе уже держать невозможно. И улыбкой не ограничишься. Она рыдала, и по её светящемуся от улыбки лицу текли слезы водопадиками. И капали на полосатого плюшевого кота.
– Ну ты даёшь. Ну ты чего??? Подумаешь, кот! Ты ж хотела… Мне что, трудно, что ли?
Он гладил её по голове, и чувствовал её радость и любовь ладонями. Она улыбалась, и сама мурчала почти. Как кот. Который уютно расположился у неё на руке и довольно посматривал на них обоих. Потому что точно знал одно – он в этой семье будет всеобщим любимцем.
Этот рассказ я написала за 30 минут, прислонившись к стене магазина. У меня тряслись руки – так сильно слова просились наружу. Это был первый рассказ про отношения. Потом их стало много. Про обычных людей, обычные семьи. Они ссорятся, делают друг другу больно, мирятся. Эти люди просыпаются и понимают, что жили долгие годы не так, как им хотелось. Они плачут, теряют все и… находят. Себя, любовь, счастье.
Возможно, кто – то скажет, что у всех рассказов хороший конец и так не бывает. А я думаю – бывает. Все всегда заканчивается хорошо, нужно только уметь это хорошее видеть. Найти его в боли, страхе, отчаянии. Когда уже кажется, что вот оно – дно, и больше ничего хорошего и быть не может. Мне кажется, что секрет прост – нужно верить, что жизнь – она удивительная. И каждого из нас в этой жизни ждёт любовь, радость и СЧАСТЬЕ.
Этими рассказами я хочу показать тебе, мой читатель, что все может закончиться очень хорошо, даже когда кажется, что это немножечко – сказка.
Лёнька
– Опять проспал! Ну ты дебил, ну раззява, ну что ж за наказание такое!!!
Одеяло слетело со сладко спящего Лёньки, а остатки сна согнало подзатыльником.
– Я встаю, мам! Не кричи, все, встал уже, – пробормотал он, привычно потирая затылок и поплёлся в ванну.
Маму Лёнька любил. Он даже помнил, какая она была до того, как отец ушёл. Весёлая, красивая, целовала его постоянно и обнимала. А потом отец в один день собрал чемодан и сказал, что больше так не может. Вот просто так сказал и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. И, похоже, унёс маму с собой. За полгода она стала дёрганная и нервная, начала курить и пить на кухне тайком. Потом стали появляться мужчины. Они тискали Лёньку за щеку, как будто он малыш совсем, и дарили дурацкие игрушки. Уходили с мамой куда – то. Лёнька сидел один и украдкой посматривал на часы – ждал маму. Она приходила поздно, иногда весёлая, иногда в слезах. Мужчины менялись регулярно, никто не задерживался. И вот один раз мама в сердцах крикнула Лёньке:
– Что ж папанька тебя не забрал, спиногрыза?! Кто меня возьмёт такую, с довеском? Всем свои нужны, а ты, чужой, нафиг сдался? Так и останусь одна, на тебя всю жизнь загублю!!!
Лёнька тогда очень сильно обиделся и даже плакал в ванне, глотая рыдания, размазывая слезы и сопли кулаком по щекам. Он не знал, почему ушёл отец и почему ни он, ни мама ему, Лёньке, ничего не объяснили. Его счастливое детство с семейными прогулками по выходным, мамиными пирожками, книжкой на ночь, поцелуями и секретничаньем под одеялом закончилось. Мама больше не щекотала его за пятку утром, не целовала в румяные от сна щеки, не готовила ненавистную