Одноклеточная. Ольга Брюс
распиналась перед Ниной в пустом магазине, выдавая ей сдачу. – Он без жёнки, и эта без Федьки. Идут между рядками, медленно так, не спеша. Он ей что-то рассказывает, а она улыбается и в глаза ему заглядывает.
– А ты? – недовольно спросила Нина, укладывая в сумку свежий хлеб.
– А что я? Иду себе сзади и думаю, ни стыда ни совести. У него ж жёнка в родильном, а он на свиданки бегает.
– Да ты что? – Нина обомлела от такой новости. – Ой, какое бесстыдство. А потом что? Обнимались, не?
– Откуда мне знать? Я за товаром приезжала. Покуда время было, сбегала на рынок, а тут – они… Ой, Антиповна, я б на твоём месте Федьке доложилась! Это ж какую чёрную душонку надо иметь, чтобы честного мужика перед людя́ми позорить?
– Да не поверит он. Ты думаешь, я не старалась глаза ему открыть? Не верит матери, и всё тут.
– Видать, она ему подмешала чтой-то, раз уж расставаться не желает, – всезнающая продавщица высыпала звонкую сдачу в блюдце.
– Да ну-у, – возмутилась Нина, забирая монетки. – По ней и не скажешь, что она способна на такое.
– Нин, вот ты меня удивляешь, ей-богу! – вспылила Вера. – Я тебе говорю об измене, а ты о каком-то привороте сомневаешься!
– Ох, Верочка, я уже и не знаю, во что верить, – пригорюнилась Нина, положив кошелёк в сумку поверх душистого хлеба. – Вроде тихая она была, слова поперёк не скажет, а потом как чёрт из табакерки – раз! И выскочила сущность бесовская. Смотрит исподлобья, вся какая-то себе на уме. Корову подоит, придёт в дом и молча цедит в банку. Ужин готовит и молчит, молчит. Мне иногда боязно с ней говорить. Федя тоже другим стал. Задумчивый. Грустный, что ли… Ох, Верочка, попортила эта девка моего Феденьки жизнь.
– Послухай, а у Игорька-то как? – поинтересовалась Вера, положив мощную грудь на прилавок. – Ему-то в любви повезло?
– Ой, – разочарованно махнув рукой, Нина взяла сумку и собралась уходить. – К той на пушечный выстрел не подходи. Сожрёт и не подавится.
– Ну и не невестки у тебя-а, – покачала головой Вера, отодвинула подальше счёты и выпрямилась спину. – А внучка-то как? Ты говорила, что она ближе к матери, чем к тебе! – крикнула напоследок уходящей покупательнице.
– С моей помощью научится различать плохое от хорошего! – ответила Нина, переступив порог магазина.
Глава 6
Месяц прошёл после последнего скандала между Анфисой и Фёдором. В доме стало спокойно, но напряжённо. Анфиса всё так же молчалива, загружена домашними заботами, работой, Фёдор стал более нервным, но криков не поднимает, скалится, как голодный волк, если что не по нутру – может ложку на пол бросить или пнуть ногой стул, ботинок и уйти из дома, чтобы в тишине посидеть на крыльце, покурить, подумать, успокоиться. Наташа тоже немного изменилась: её замкнутость и истерические срывы случаются через день, когда она вспоминает Володю, ушедшего топтать сапоги, а дома его ждёт беременная жена, бросившая учёбу в городе и обосновавшаяся в деревне.
– Опять ты слёзы льёшь, девочка моя, – Нина, не