Во всем виноваты кувшинки. Анна Данилова
случилось что-то нехорошее, быть может, обнаружит где-то следы крови или волочения, или тело, он точно не станет обращаться в полицию. Скорее всего, сбежит, предварительно обчистив дом покойной, а заодно прихватив выручку в магазине. Постарается уйти, что называется, огородами. То есть пойдет той же дорогой, по которой сбегала с места преступления Мила, к железной дороге. Возможно, найдет там и велосипед Ольги. Короче, испугается так, что постарается как можно скорее убраться из Марфино. И куда же он поедет? Квартиры в Москве у него нет. Он может, конечно, поехать к какой-нибудь своей бывшей подружке. Но это в случае, если не успел там нагадить, не украл, не оскорбил, не изменил.
Однако самый большой шанс выкрутиться из ситуации и спрятаться понадежнее, у него был, если бы он вернулся к Миле. Наплетет ей с три короба, что ездил куда-нибудь к маме или тетке в деревню, а там заболел или помогал кому-то ремонтировать крышу, или копать колодец. То есть придумает такую причину, такую благородную отмазку, что Миле ничего другого не останется, как простить его и принять.
И она была просто потрясена, до мурашек (!), когда, чистя зубы, вдруг услышала звонок в дверь. И несмотря на то что была ну очень большая вероятность того, что она все-таки реально совершила убийство и что это за ней могли прийти, она была почему-то относительно спокойна и откуда-то знала, что пришел Игорь.
Сплюнув мятную пену в раковину и ополоснув рот, она вытерла лицо полотенцем, надела домашние штаны, майку и подошла к двери.
Да, это был Игорь. Она теперь уже и не знала, плакать ей или смеяться. Состояние было близкое к истерике. Часы показывали половину девятого утра. И он уже здесь. Интересно, как он добирался из Марфино: на электричке или на такси?
Она распахнула дверь и почувствовала, как губы ее, словно по команде, растягиваются в широкую улыбку.
– А… Это ты?! Сколько лет – сколько зим. Где пропадал?
– Да по делам ездил… – ответил Игорь неуверенно.
Выглядел он растерянным, волосы его, густые, волнистые, которыми Мила всегда восхищалась и любила проводить по ним рукой, лаская, теперь торчали в разные стороны, надо лбом и на висках были мокрыми, да и по лицу струился пот. Нос, красивый, крупный, почему-то на кончике побелел. И над верхней губой, темно-красной (у него вообще необычный для мужчины красноватый цвет губ), тонкой полоской выступили бисеринки пота.
Красная трикотажная футболка под мышками потемнела. А джинсы висели на нем синим мешком. Словом, выглядел он ужасно. Какой-то неприбранный, грязноватый. И совсем некрасивый! И почему она раньше этого не замечала?
– Пустишь?
– Да куда же я денусь-то? – ухмыльнулась она. – Проходи.
И тут, чтобы прямо с порога унизить его, сказала:
– Что-то ты немытый какой-то… От тебя пахнет…
Она знала, что он от злости даже зубами заскрежещет. Игорь, не в пример другим мужчинам, был на редкость чистоплотным. Мылся подолгу, мог просто часами намываться, приводить себя в порядок.