Как я играю!. Евгений Константинов
оглянулся и… никого не обнаружил.
– Много толстых окуней поймал! – молвил тот же голос.
Тролль снова развернулся, покрутил головой – вокруг никого.
– Гр, гр, послышалось, – выдавил он, опустил мормышку в лунку и уставился на кивок.
– Жадный тролль. Делиться не хочет. Оставь другим половить, – одновременно раздалось несколько голосов.
Пуслан оторвался от созерцания кивка и поднял голову. Перед ним на льду стояли шестеро гоблинов. И хотя лица всех представителей зеленого племени сильно смахивали одно на другое, троллю показалось, что именно с этой шестеркой ему доводилось сталкиваться прежде. Не вдаваясь в объяснения, он собрался послать их куда подальше и… проснулся.
Поступивший вместе с подаренными судьбой новыми друзьями на первый курс Факультета Рыболовной магии гоблин Кызль, в своем беспокойном сне тащил здоровенного лосося. Попавшаяся на крючок рыбина, совершала отчаянные рывки, удочка в руках гоблина согнулась дугой, подергивалась, потрескивала, и рыболову казалось, что ее кончик вот-вот клюнет воду, словно цапля, которая норовит вот-вот клюнуть притаившуюся в ряске лягушку.
«Только бы лесочка-чудесочка эльфийская выдержала, – молился про себя Кызль, – да крючочек-чудесочек гномий не подкачал бы!»
Лосось продолжал сопротивляться, то давил в глубину омута, то рвался к противоположному берегу на мелководье. Гоблин не торопился с вываживанием, зная, что крючок надежно засел в пасти рыбины, что надо терпеть и не обращать внимания на уставшие руки и дрожащие от напряжения ноги. У лосося силы должны били кончиться раньше.
И крючок, выкованный гномами из-под горы, не сломался, выдержал, не порвалась и эльфийская леска-паутинка – мечта любого рыболова. Но сломалось старое удилище гоблина. Переломилось прямо у того место, где его маленькие, но крепкие руки сжимали бамбуковую рукоять, и отскочившая острая щепка вонзилась в левую ключицу гоблина. Боль была настолько сильной, что Кызль проснулся, держась рукой за раненое во сне место…
Профессор юриспруденции Факультета Рыболовной магии эльф Малач и глава эльфийской диаспоры города Фалленблек господин Лукин стояли у подножья кровати, на которой, беспокойно ворочаясь, спал Мухоол. Во сне молодой эльф хмурился, что-то неразборчиво бормотал, постанывал и даже всхлипывал, лоб его покрывала испарина, подушка под головой пропиталась потом.
– Он сказал хоть что-нибудь внятное? – поинтересовался Малач.
– Выкрикнул два слова: «Опять – ты», – Лукиин потер ладонью свой высокий с залысинами лоб. – От этого крика я и проснулся и спустился со второго этажа сюда. А, кстати, какими судьбами вы-то ко мне в такое позднее время заглянули?
Стрелки часов показывали далеко за полночь, а Малачу было не свойственно разгуливать ночами по Фалленблеку, пусть даже по эльфийскому кварталу, в одном из особняков которого проживал глава диаспоры. Но о том, какое дело заставило профессору юриспруденции, на ночь глядя, покинуть свой дом в