Ковчег Марка. Сто лет пути. Татьяна Устинова
замер посреди этой самой столовой и проворно сдернул с головы шапку.
Показалось или нет?..
Еще секунду он прислушивался, потом выскочил за дверь и помчался к большому дому. На горке поскользнулся, чуть не упал и, трудно дыша, подбежал к высокому крыльцу.
Безмолвная фигура, закутанная по самые глаза, выступила из метели ему навстречу.
– Там, – сказала она и показала в лес.
– Точно?
– Со стороны Галыгина.
И оба замолчали, прислушиваясь.
Лес гудел, и ничего нельзя было расслышать в его вое.
Кузьмич поднялся на крыльцо – никаких дров уже не было в сенях, – добежал до «оружейной», включил и настроил портативную рацию, зацепил ее за пояс и проверил, хорошо ли держится. В коридоре стянул унты, толкнул дверь в соседнюю комнату, где хранилось снаряжение, выбрал лыжи, палки и ботинки и стал обуваться.
Безмолвная фигура маячила в коридоре.
– Из чего стреляли? – обуваться было неудобно, Кузьмич говорил глухо.
– Из двустволки, похоже.
– Из нашей?
– Похоже, из нашей.
– Там какие-то туристы застряли, МЧС сказало.
Ответа не последовало.
Кузьмич нацепил на запястье компас, похожий на огромные уродливые часы, и потопал ногами, чтобы ботинки сели надежно.
– Давай.
Фигура молча протянула давно приготовленный рюкзак. В нем всегда держали аварийный запас: медикаменты, бинты, шприцы с обезболивающим. Сбоку приторочены складные волокуши, сработанные местным умельцем, – тащить пострадавшего, если придётся.
– Связь в пятнадцать.
Свет по всему дому мигнул раз-другой прощально и погас. Кузьмич зажег лампочку на шапке и вытащил лыжи и палки, сильно загромыхавшие по лиственничному полу.
– В той куртке запасные фальшфейеры. Ракетница где всегда.
Фигура опять промолчала.
Кузьмич вывалился на заметенное крыльцо, и черная тень метнулась ему наперерез. От страха, перехватившего горло, он задохнулся, и его качнуло назад.
– Вик?! Вик, ты вернулся?!
Волкодав припал на лапы, заскулил и пополз. Кузьмич, стараясь дышать, оглянулся на безмолвную фигуру.
– Поторапливаться нужно, – ровно сказала та, и спокойный, почти безразличный голос привел Кузьмича в чувство.
Он нацепил лыжи, погасил фонарь, от которого не было никакого толку, поглубже натянул шапку.
– Вик, вперед! Веди! Веди, Вик!..
Волкодав вскочил и потрусил, белый хвост мотался в метели, и этот хвост был единственной надеждой. Он должен привести, куда надо.
Туда, где стряслась беда.
Рацию Володя утопил в ручье еще утром. Кто ж знал, что на этом самом Приполярном Урале в это самое время года попадаются незамерзшие ручьи! Так не бывает просто потому, что не может быть!
Володя шел первым, провалился, сломал лыжу и утопил рацию.
Пока его тащили, пока стягивали моментально задубевший ботинок, пока Алла Ивановна