Притчи приемного покоя. Андрей Шляхов
нас не спектакль, а серьезный разговор, – с достоинством ответил незнакомец и после непродолжительной паузы добавил. – Приватный.
Последнее слово прозвучало, как щелчок по носу. Леночка украдкой внесла свою лепту – показала Юльке язык. Та презрительно фыркнула и отвалила за горизонт вместе со своим флегматичным кавалером.
– Е-ле-на! – нараспев произнес незнакомец, словно смакуя имя. – Е-ле-на Прекрасная! Вы в курсе, что ваше имя удивительно вам идет?
Прежде ее имя Леночке не очень-то нравилось. Классическое, но какое-то невзрачное. То ли дело – Маргарита или, к примеру, Кристина. Вероника или Жанна – тоже нормально, но Елена, особенно в сочетании с фамилией Алешина, не звучит совершенно. Скажешь: «Лена Алешина» и воображение нарисует серую невзрачную мышку. То ли дело Жанна Агузарова или Вероника Козоровицкая! Но сейчас, на девятнадцатом году жизни, Леночка наконец-то осознала, какой бесценный подарок преподнесло ей провидение. «Е-ле-на» звучит как праздничный перезвон колоколов. Просто произносить надо умеючи, с выражением.
– А вас как зовут? – ответила вопросом на вопрос Леночка.
– Дмитрий, – представился незнакомец. – Дмитрий Рудометкин, свободный художник. Пока не очень известный, но две выставки в биографии присутствуют.
Знакомство отметили поблизости, во вьетнамском кафе «Нам-Нам», любимом заведении студентов химико-технологического университета. Под фаршированные мясом блинчики Дмитрий рассказывал о вьетнамской живописи на шелке. Леночка мало что поняла, но протащилась неимоверно – вкусная еда, симпатичный мальчик, умный разговор… Чего еще можно желать? Ну – ясно чего, только не сразу же, нужно соблюдать приличия.
Утолив голод, пошли гулять по Москве. Как-то само собой вышло так, что Леночка взяла Дмитрия, то есть теперь уже Диму, под руку и время от времени ласково к нему прижималась. Дима всякий раз приветливо улыбался ей, и эта улыбка выражала намного больше, чем можно было бы сказать словами. Шли куда глаза глядят, разговаривали обо всем сразу, то есть – ни о чем конкретно, и не заметили, как дошли до Рижского вокзала.
– А я тут недалеко живу, на Галушкина, – сказал Дима. – Хочешь посмотреть мои работы?
Разумеется, Леночка согласилась. Дима махнул рукой проезжавшему мимо такси, в котором они впервые поцеловались. Не взасос, потому что стеснялись угрюмого носатого водителя, но весьма чувственно. Леночка поняла, что одним лишь знакомством с работами дело не ограничится и порадовалась тому, что накануне вечером привела себя в полный порядок, а сегодня надела новый кружевной комплект белья. С чего вдруг, если никаких приключений не планировалось? А просто так, для поднятия настроения. Наитие какое-то нашло…
Усадив Леночку на диван и вручив ей толстенный альбом с рисунками, Дима сварил в турке кофе. К кофе был подан коньяк, причем не в бутылке, а в красивом хрустальном графине, что Леночке очень понравилось. Ей вообще нравилось все, даже небольшой бардак в квартире. Художнику, возвышенной творческой натуре, было бы как-то несообразно жить среди унылого