Потерпевшие кораблекрушение. Роберт Стивенсон
улизнуть за канал или, как вы, янки, за океан.
– Да я вовсе не намерен никуда уезжать!
– Конечно, – сказал он. – Хотя, пожалуй, именно это вам и следовало бы сделать. На мой взгляд, вы довольно безжалостны к владельцам извозчичьих трактиров. По вашим же собственным словам выходит, что никакого просвета в вашей судьбе не предвидится, и, следовательно, чем дольше вы здесь пробудете, тем дороже это обойдется вашей милой и доброй квартирной хозяйке. Теперь выслушайте мое предложение: если вы согласитесь уехать, я куплю вам билет до Нью-Йорка и оплачу оттуда проезд до этого… Маскегона (если я не путаю названия), где жил ваш отец, где, вероятно, у него остались друзья и где, без сомнения, вам удастся найти какое-нибудь занятие. Я не жду от вас благодарности – ведь вы, конечно, считаете меня свиньей; однако я попрошу вас вернуть мне эти деньги, как только вам представится такая возможность. Больше я для вас ничего сделать не могу. Другое дело, если бы я считал вас гением, Додд. Но я так не думаю и вам не советую.
– Об этом я вас, кажется, не спрашивал!
– Да, вы не спрашивали, – кивнул Майнер, тон его был все так же холоден и бесстрастен, – но я сказал вам это так, кстати, кроме того, явившись ко мне просить денег без всяких гарантий, вы позволили себе обратиться ко мне как бы на правах дружбы. Из этого следует, что я вправе отнестись к вам так. Но дело не в этом. Вопрос в том, согласны ли вы на мое предложение?
– Нет, очень вам благодарен, – ответил я. – У меня остался еще один выход.
– Очень хорошо, – ответил Майнер. – Однако взвесьте, честен ли он.
– Честен?.. Честен?.. – вскричал я. – По какому праву вы сомневаетесь в моей честности?
– Не буду, если вам это не нравится, – ответил он.
– По-вашему, честность – это что-то вроде игры в жмурки. Я придерживаюсь другого мнения. Просто мы определяем это понятие по-разному.
После этого неприятного разговора, во время которого Майнер ни на минуту не прервал работы над картиной, я отправился в мастерскую к моему бывшему учителю. Это была моя последняя карта, и теперь я решил пойти с нее: я решил снять фрак джентльмена и заниматься отныне искусством в блузе рабочего.
– А-а, это наш маленький Додд! – воскликнул он, увидев меня, но в следующий за сим момент, заметив плачевное состояние моего костюма, разом изменил тон.
Я обратился к нему с просьбой принять меня на этот раз в качестве работника в его мастерскую.
– В качестве работника? Но я полагал, что ваш отец страшно богат!
Я объяснил ему, что лишился одновременно и отца, и его громадного состояния.
– У меня несравненно лучшие работники, чем вы, побираются и ждут работы!
– Но вы раньше одобряли мою работу! – заметил я.
– Да, да, конечно, одобрял, я и не отрицаю, это было вполне хорошо для сына богача, но далеко не достаточно для бедного сироты. Кроме того, я полагал, что вы будете продолжать