Строки прощания из сгоревшего дневника. Василиса
бедности. А то, что гостей не принимали и не провожали, в высшем свете считалось неуважением. Когда гонец был здесь в прошлом году впервые, именно так он и подумал. Да что таить! Даже сейчас он считал странным, что в сопровождении к карете Белый дом выделяет только кучера. Задержавшись ненадолго у одиночной кареты, посыльный вздохнул, кивнул слишком уж улыбчивому кучеру и сел внутрь. К этому вроде как привыкаешь…
До города от крепости час пути. Сонный посыльный смог-таки доспать, даже под противный голос поющего мужичка. Открыл глаза он только от резкой остановки. Проморгавшись, гонец хотел выйти и узнать причину остановки. Но дверь открыть он не успел, кто-то опередил его, и внутрь кареты закинули девушку. Та грохнулась на пол и тут же завозилась червяком, пытаясь высвободиться от пут. Гонец от шока как встал, так и присел с открытым ртом на место. А карета, как только закрылась дверь, тронулась, и мужчина понял, что они отправились в путь. Посыльный сидел вытянутой струной и не мог пошевелиться, пока в ногах ворочался человек. Мужчина смутно распознал в ней мисс Элиан. Если бы не фиалковые глаза и белые волосы, то замотанного в верёвку человека гонец не узнал бы. Девушка мычала и ворочалась с час, а потом резко замолкла и застыла. Кокон из верёвок перестал дёргаться, и мужчина вовсе растерялся. Что делать, он не знал. Было ощущение, что Белый дом от неё избавился и теперь это проблема дворца. Не зря мужчине казалось, что, когда они уезжали из города, вслед им гоготали. Поэтому развязать девушку он всё-таки не решился и всячески делал вид, что этого червя под ногами – нет. Почему-то даже смотреть в ту сторону было страшно.
Наконец, когда уже стемнело, карета застыла. Открылась дверь, и гонец зомбировано вышел на свежий воздух. Он уже не понимал, в какой момент внутри кареты стало душно и воняло так, что открытые окна не спасали. Девушка мстила почти молча, но, кажется, выжимала из себя всё, что могла. Что она такого ела, благодаря чему залпов хватило до вечера?
Темноволосый рыцарь проводил гонца взглядом. Тот, растрёпанный, молча сделал в поле пять шагов и упал. И до него наконец дошло почему. Амбре из кареты вышло проветриться. Да так, что глаза рыцаря заслезились!
– Бля, Лин! Твои протесты просто забойные! – помахал он перед своим лицом ладонью и пытался проморгать этот запах с глаз.
Услышав задавленный гогот из-под завязи каната, рыцарь закрыл дверь, подумав, что неплохо бы Лин промариноваться там самой.
– Картер! Ну что? – позвал второй рыцарь.
– Пусть отдохнёт, – улыбнулся он ему.
Гонец наконец смог надышаться. Он вновь чувствовал запахи: свежий вечерний воздух с примесью прохлады и травы приятно щекотал ноздри. Со спины донёсся запах жареного мяса, и желудок тоже очухался от комы. Мужчина приподнялся на своих руках. Костёр недалеко освещал поляну, своим оранжевым светом разгоняя темноту. Обернувшись, он снова впал в осадок. Два рыцаря? Их сопровождают всего два рыцаря, кучер и девушка?
Посыльному захотелось плакать. Он ненавидел Белый орден! Ненавидел традицию, о сопровождении