Сумеречное сердце. Вера Александровна Петрук
Даже жертвы никогда не вызывали у нее такого чувства.
– Где же тебя оставить? – бормотала она, разглядывая ярмарочные лавки и шатры.
Повсюду толпились люди, но глазели они не на землю, под ноги, а на товары. Для того же, чтобы девочку заметили, надо оставить ее на виду. Иначе точно затопчут. Еще раз прокрутив последнюю мысль в голове, Эсмина заподозрила неладное. Чуйка на неприятности всегда была развита у нее сильно, и сейчас она прямо-таки вопила о подвохе.
– Эй! – Вампир схватила проходящего мимо селянина за руку. – Вы не знаете, чей это ребенок?
– Тебе солнце голову напекло, что ли? – грубовато ответил он. – Где ты здесь детей видишь?
– А это кто? – крикнула ему вслед Эсмина, указывая на девочку, но мужчина только рукой махнул. Мол, отстань.
И правда, других детей, кроме девчонки, поблизости не виднелось. Все они собрались у помоста с тремя столбами – на казнь глядеть. Туда же постепенно стекалась и остальная толпа. Но дети, конечно, толкались в первых рядах.
– То есть тебя никто не видит? – протянула Эсмина, уставившись сверху вниз на девочку, которая вдруг испугалась и обхватила ее за колени, скомкав юбку.
– Эни? – промямлила девочка, и ее нижняя губа задрожала, предупреждая о готовящемся водопаде слез.
– Ой, да рыдай сколько влезет! – вспыхнула вампирша. – Ты мне одной мерещишься, что ли?
– Конечно, тебе одной, – послышался насмешливый голос, и Эсмина закрутила головой, пытаясь найти наглеца.
Смеяться над собой людям она никогда не позволяла.
– Да здесь я, – послышалось откуда-то сверху.
Задрав голову, она увидела молодого мужчину, привязанного к одному из трех столбов на помосте. Впрочем, все столбы уже были заняты. В петлях двух понуро торчали головы женщин, обладателю же мужского голоса достался столб с хворостом. Нетрудно было догадаться, почему именно его решили сжечь. Обычно селяне казнили так только ведьм и колдунов. А в том, что привязанный к столбу мужчина был из колдовского племени, Эсмина не сомневалась. То, как он выглядел, говорило само за себя.
Одна половина головы бритая, вторая – в туго заплетенных косах, торчащих в разные стороны. Бритая кожа покрыта татуировками – замысловатыми узорами и письменами. В косы же вплетены бусины, косточки, ветки, что-то сушеное… В проколотых ушах – кольца и полоски металла. Глаза шальные, бирюзовые, цвета летнего неба. Нижние веки покрашены черным, на одной щеке – шрам из выпуклых точек, слишком аккуратный для боевого ранения. Губы растянуты в дерзкой ухмылке, которая будто навсегда к ним приклеилась. Вероятно, и одежда у него была соответствующая, как у всех служителей Темного Хозяина, но деревенские перед казнью ее забрали, одев осужденного в рубище. Теперь казалось, что голова с причудливыми украшениями и странной прической принадлежит одному человеку, а туловище – другому. Первый – верный служитель дьявола, который и на костре будет улыбаться, второй – примерный семьянин, оступившийся и глубоко раскаивающийся в содеянном.
Надо