У каждого человека должен быть свой зонт. Саша Исыпова
если бы попробовала.
Он начал рассказывать все подряд. Мне потребовалось, кажется, минут десять, прежде чем я смогла расслабиться и отвлечься от предыдущей темы. Я была искренне благодарна ему за то, что снова могла дышать, слушать, говорить и улыбаться.
Мы вернулись к ледяной пицце, его фотографиям из поездок и привычному поверхностному общению. Когда пришла моя очередь хвастаться кадрами из путешествий, на экране всплыло сообщение об оплате. У меня купили еще один экземпляр книги прямо на его глазах. Стыд и гордость одновременно.
– А не хочешь ли дойти до Дворцовой? – предложил Никита, хотя погода по-прежнему не располагала к прогулкам. – Можно попробовать сделать такую же фотографию, как и на набережной. Думаю, получится красиво. Ты еще не торопишься?
– Не тороплюсь. Идем.
Он оплатил счет за нас двоих. На пятом часу встречи я снова пришла к выводу, что это свидание, а не утешительная прогулка с юным безнадежным писателем.
– Как встретила Новый год? – спросил он, пока мы шли среди праздничных огоньков.
– Не очень хорошо.
– А что так?
– Это долгая история, да и не особо интересная, – только еще больше заинтриговала я.
– Мы ведь не спешим. Давай по порядку. Где ты отмечала?
– У друга дома.
– Так, и что за друг?
– Давний близкий друг. Почти пять лет уже знакомы.
– И что же такого случилось между вами в новогоднюю ночь? – не унимался он.
– Просто так классно отметили, что больше не общаемся. Давай не будем…
– Ого, у меня фантазия разыгралась, – ухмыльнулся Никита. – Рассказывай.
– Думай что хочешь.
Мы не общались с Федей уже целый месяц. Его ревность на вечеринке сильно напугала меня, но еще страшнее стало от того, как отстраненно и равнодушно звучал его голос по телефону на следующее утро.
Возможно, я испортила все книгой, где ни разу его не упомянула, а может, мне стоило как-то иначе отвечать на его провокационные вопросы о нас. Возможно, я была не таким уж хорошим другом, и он накричал на меня в новогоднюю ночь не зря, а может… Может, дружбы между мужчиной и женщиной и вовсе не существует, как говорит большинство.
– Ладно, можешь больше ничего не рассказывать, – к счастью, проявил он тактичность. – Просто скажи: что ты думаешь об этом человеке сейчас?
– Ничего. Нужно стереть его из памяти, – ответила я, пытаясь скрыть всю накопившуюся обиду.
– Значит, решено. Будем стирать из памяти.
Я улыбнулась. Это прозвучало так мило, что даже огоньки по всему городу загорелись ярче.
Мы дошли до Дворцовой площади, и Никита начал выстраивать задуманный кадр. Казалось, на этот раз мы стояли даже ближе друг к другу. Я понимала, что он делает это ради интересной фотографии, а не чтобы коснуться моего плеча, но сердце билось ужасно быстро. Мне нравилось, как мороз покалывает щеки, соревнуясь с его дыханием рядом. Мне нравился его запах. Это было жестоко.
Фотография