Планета Райад. Минута ненависти или 60 секунд счастья. Михаил Крикуненко
от «танца».
– Фу-ух! – шепчет рядом Гусь. – У меня все яйца поседели!
Вдруг Зула, идущий впереди, поднял руку. Группа встала. Зула что-то знаками показал Степану, тот махнул рукой, и разведчики залегли, бесшумно растворившись среди деревьев. Призраки есть призраки. На пару секунд мне показалось, что мы с Гусем остались совершенно одни посреди дьявольского леса. По еле слышному шепоту нахожу Стаса, который оказался рядом с нами. Мы с Гусем легли на мерзлую, полусгнившую листву, источающую слабый приторный запах.
Стас шепчет в гарнитуру связи Степану:
– Вижу движение. Наши пациенты. Двое с оружием.
Степан, которого я сейчас не вижу, хрипит ему в наушник:
– Вылечи их.
– Понял. Работаю, – шепнул Стас и затих, вглядываясь в прицел «Оксанки». Кажется, что он и не дышит даже. Я вижу, как Гусь напряженно снимает Стаса, завалившись сбоку от него на кучу мокрых, грязных листьев. Под ложечкой начало противно сосать.
«Оксанка» у Стаса с глушителем, но даже с ним два щелчка, как хруст сломанных веток, разлетелись в черной тишине по парку, вспугнув воронье. Сделав один за другим два выстрела, Стас откатился в сторону, меняя позицию, что-то шепча Степану по рации. Мы с Гусем тоже на всякий случай отползли.
«Ночные призраки» один за другим проявились в ночи и бесшумно двинулись вперед. Метров через сто мы увидели два тела, лежащих на снегу. Степан поднял руку. Группа остановилась, а двое разведчиков – Сашка-Погода и рыжий парень, лет двадцати пяти, имени которого я не знаю, приблизились к трупам.
Боевик лежит на спине, неуклюже подогнув ногу, и сквозь падающий снег смотрит в небо на некстати вышедшую из-за облаков луну, осветившую мертвенным светом небольшую поляну. «Странно, – почему-то подумалось мне, – снег идет и одновременно светит луна». На лбу мужчины чернеет маленькая дырка, оставленная пулей из «Оксанки». Рядом валяется автомат. Второй уткнулся лицом в землю. Он в черной вязаной шапке, из-под которой выбиваются светлые волосы. Рыжий осторожно перевернул боевика на спину. Под ним оказалась снайперская эсвэдэшка.
– Снайпер, – тихо сказал Погода.
– Прибалт или русский, – уточнил рыжий.
– Может, хохол, – сделал предположение Зула.
– Да какая разница! – резким шепотом оборвал Степан. – Забрать документы и оружие, прикопать листьями!
Неожиданно второй захрипел. Пуля попала ему в грудь, но он еще жив.
– Стас! – укоризненно бросил снайперу Степан.
– Виноват, командир. Темно, снег и расстояние приличное. – Стас закинул «Оксанку» за плечи и достал нож, склонившись над боевиком: – Сейчас исправим.
Группа прочесала парк и вернулась к бэтээрам, когда метрах в пятистах из руин стали раздаваться длинные автоматные и пулеметные очереди. Стреляли в сторону бывшего дудаевского дворца.
– Четырнадцатый долбят, – оживился Степан. – По коням!
Четырнадцатый блокпост