Хронология жизни в профессии. Анатолий Заболоцкий
Это значит посмотреть на все предметно, посмотреть народными глазами. Почему «народными»? Разве в городе не народное? Но это люди, которые видят землю окрест очень хорошо. Вот эта огромная земля, и он сидит на этой земле, как на земном шаре, как хозяин, как Лев Толстой, босой.
Он хозяин земли. И вся эта панорама, и массовые сцены все это напоминают кинолегенду. Когда-то был культ лошадей. И в этом фильме мы видим лошадей, но они настоящие, прекрасные. Это все настоящее. На все есть оригинальный взгляд художника.
Заканчивая свое выступление, хочу сказать, что Шукшин меня своей игрой просто потряс. Я ничего подобного не видел. Он много играл. Но я считаю, что эта любовь кино к нему дает пропуск. Он не на секунду не играл и не просто проходил по кадрам и снимался. Он все время жил.
Там много немого кино, где он прекрасно играет, когда никаких слов не нужно. Это не сможет сыграть даже самый гениальный актер, всем этим нужно овладеть. Ему не надо никаких слов вкладывать, он живет. Он – бог этого мира. И его супруга достойна его таланта. Ей, видимо, не легко было рядом с ним играть.
Для студии эта картина не должна проходить, как праздник, когда на кухне вымыли тарелки, и больше никто ничего не помнит. Нужно, чтобы это осталось уроком для всего коллектива студии. Его нужно показать большим массам, он где-то должен стоять в коридорах.
И. С. Клебанов: Можно присоединиться к общей оценке, сказать спасибо и принять картину.
В. Шукшин: Я благодарю за все слова и Сергея Аполлинариевича, и других товарищей. Я чувствую в этом деле большую искренность, и это мне помогает. У нас были и большие трудности. Тут есть и некоторые соображения, стоит ли о них говорить. Тут высказывались соображения по поводу набора опьяневших людей. Я знаю это дело. Но они не делают погоды. Захмелевшего человека за столом и пьяного плотогона я уберу. Прошу только оставить прелюдию этого дела.
Ну, словом, спасибо вам большое за внимание и за хорошие слова. Это какая-то штука нечаянная в жизни, после этого жить можно!
Спасибо, товарищи!
(Продолжительные аплодисменты.)
Г. И. Бритиков. Ну что ж, остается поблагодарить автора и всех присутствующих и на этом закончить обсуждение. (РГАЛИ.Ф.2468. Оп.8.Д.289)
Прочитав впервые через полвека эту стенограмму, меня душили слезы. Ведь Шукшин искал эту стенограмму и не нашел. Особенно потрясла речь Герасимова. Но вспоминая события тех лет, должен рассказать правду и сделать принципиальные уточнения. Никого, кроме Шукшина и монтажера, на это заседание не пригласили. Шукшина на это заседание привезли из больницы. Но было это не в мае 1972 года, а в ноябре 1971-го. Через день после худсовета, я был у Шукшина в больничной палате. Макарыч меня обнял, возбужденно повторяя: «Толян, с картиной все в порядке! Герасимов и все поддержали! Даже Погожева тебя хвалила. Считай, картину сдали!». Был весел и говорил без умолку, радовался как дитя. Я попросил его позвонить сейчас же монтажеру, чтобы она дала мне возможность собрать весь материал, не