Давид Бурлюк. Инстинкт эстетического самосохранения. Евгений Деменок
«Color and Rhyme» – это тот самый «нерукотворный памятник», та бесконечная сага о самом себе, которая и была призвана решить обе эти задачи. И даже больше – доказать самому себе и своим близким, что он чего-то стоил.
Читая письма и записи Бурлюка, испытываешь огромное удовольствие от погружения в среду, в которой он существовал. Дружелюбный и общительный, Бурлюк знал, казалось бы, всех и вся. Благодаря его воспоминаниям не только воссоздаёшь для себя эпоху, но узнаёшь много нового обо всем известных людях. Маяковский, Каменский, Ларионов, Хлебников, Кручёных, Репин, Серов, Горький, Есенин, Евреинов, Сологуб, Рерих, Судейкин, Филонов, Ильф с Петровым… Обо всех он написал, и в его записях друзья, знакомые и коллеги часто открываются с новой, неизвестной, неожиданной стороны.
Свою так и оставшуюся неопубликованной книгу об отце младший сын Бурлюка Никифор назвал «Первый хиппи». Это очень точное название. Футуристы, даже дожившие до преклонных лет, так и остались вечными юношами, прекрасными, вдохновенными энтузиастами. Интеллектуал Бурлюк, серьёзный «папа» Бурлюк до последних дней оставался живым и даже забавным. Возможно, футуризм – это некая прививка вечной молодости. Безусловно, далеко не все элементы философии хиппи применимы к Бурлюку, но внутреннее стремление к свободе, аполитичность и даже лозунг «Make love, not war» – вполне. По крайней мере вторая его часть. Давид Бурлюк был убеждённым пацифистом, а после сорока лет стал даже вегетарианцем.
Давид Бурлюк прожил долгую и счастливую жизнь. А началось всё в глухой провинции, на хуторе Семиротовщина, в Харьковской губернии жарким летом 1882 года.
Часть первая
Россия
Глава первая
Истоки
Давид Давидович Бурлюк родился 9 июля (21-го по новому стилю) 1882 года на хуторе Семиротовщина вблизи села Рябушки Лебединского уезда Харьковской губернии. Хутор, состоявший из трёх домов, находился в семи верстах от Рябушек, расположенных неподалёку от города Лебедина, являющегося сегодня районным центром украинской Сумской области.
Дедушка художника, Фёдор Васильевич, выделил сыну и невестке после их свадьбы небольшой участок; там и родился первенец. К сожалению, дом, в котором родился будущий «отец российского футуризма», не сохранился – Семиротовщину ещё в 1970-х оставили последние жители во время ликвидации так называемых «неперспективных хуторов». В Рябушках ещё живут старожилы, которые помнят, где именно на хуторе стоял дом Бурлюков – там сейчас небольшая роща.
«Здесь никогда не могло образоваться крупное поселение – местность очень неудобная. Степь, покрытая перелесками – в этой части своей изрезана глубоченными оврагами. Вода имеется только на дне оных, а таскать её, если жильё высоко, сами знаете неудобно. Чернозёмистая почва – урожайная; хотя и косогориста, да прадедами уже взрыхлена была. Старинные дубы, видевшие Петра, – кое-где дотянули свои ветви до наших дней.