Генерал Империи – 3. Дмитрий Николаевич Коровников
например – 4-ый «желтый». Уже в который раз он становится у нас на пути, попадает в самое пекло, но снова выходит сухим из воды.
– Да, я видел, как сражается этот легион, – нехотя буркнул диктатор, – просто пока ему везет, ничего более…
– Я же связываю данное везение с тремя старшими командорами, которые сейчас его возглавляют, – хмуро сказал Атилла, сжав в бессилии кулаки. – И с тремя их флагманами… О, как же я хочу снова встретиться с ними и продолжить наш прерванный поединок.
– Как я слышал, ты первым прервал его, так что нечего…– засмеялся Бадур, желая уколоть своего подчиненного.
Однако диктатор тут же осекся на полуслове и перестал смеяться, когда увидел на себе взгляд голубых глаз Вереса. Как ни храбр и безрассуден был Усем Бадур, и как не пьян в данный момент, но даже диктатор понял, что испытывает сейчас неимоверный ужас перед стоящим напротив него генералом. Атилла грозно смотрел на своего нынешнего господина, и в его взгляде сосредоточилась вся ненависть, которую только можно было себе представить. Бадур понял, что его жизнь висит на волоске, и ничто и никто не сможет его спасти. Поэтому диктатор сразу попытался разрядить обстановку:
– Прости, мой друг, – заискивающе вежливо сказал он, Атилле, – я неуместно пошутил над тобой и разбередил твою болезненную рану. Но сказал я так, лишь потому, что не считаю тебя проигравшим в той дуэли. Если бы линкор «Рейтар Галактики» сражался со всеми тремя их кораблями по очереди, без сомнения, ты уничтожил бы всех своих врагов. Но эти трусы напали одновременно, чем покрыли себя несмываемым позором. Боги видят такую подлость и не простят им, поверь. Ты же навсегда будешь оставаться в моих глазах и в глазах всех жителей Империи Мин – самым великим поединщиком!
Бадур сколь угодно долго мог лить мед в уши Атиллы Вереса, только бы тот побыстрей успокоился. Молодой человек, услышав слова диктатора, действительно сделал над собой усилие и взял себя в руки. Его взгляд стал прежним, а на устах появилась горькая усмешка.
– Да, я первым вышел из боя, но только потому, что один из моих соперников предложил прекратить наше затянувшееся сражение, – после некоторого молчания, сказал Атилла. – Мои враги сами понимали, что поединок нечестный и старались закончить его, не потеряв лица. Однако я не могу назвать этих командоров – трусами. Нет, они безусловные храбрецы, которые, зная, кто находится перед ними, не побоялись вступить в бой. И кстати, каждый из них сражался со мной, как не сражался ни один из великих поединщиков до этого. Я подтверждаю высочайший класс их кораблей и высочайшее боевое мастерство их командоров, ну, по крайней мере, двух из них, с которыми я успел схлестнуться.
– А, третий, что же?
– Третий, который и предложил закончить драку, неизвестен мне, – задумчиво ответил Атилла. – Но он поразил меня своим благородством и мудростью. Если быть до конца честным, то я бы мечтал иметь рядом с собой таких друзей и верных боевых соратников. Их лица стоят у меня перед глазами, и