В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю. Том Холланд
чудесными, что не сомневались в их небесном происхождении. Как выразился один знаменитый специалист по хадисам, «они были доведены до пророка Гавриилом, а Гавриил был послан Богом»26. Логика очевидна.
Итак, в IX–X вв. эпизоды из жизни пророка Мухаммеда навечно вплелись в ткань мусульманской жизни. Эпоха пророка и его сподвижников не была забыта. Те, кто преданно трудились, чтобы сохранить память о ней, никогда не сомневались в значении своих стараний. Недостаточно снабдить широкие массы верующих правилами и стандартами поведения. Аппетиты богатых, могущественных, хорошо откормленных людей, презиравших социальную справедливость, в первую очередь вызывали гнев пророка, а значит, их необходимо было усмирить. «Тот не является правоверным, кто набивает живот, когда его сосед голодает»27. Здесь среди множества хадисов были максимы, призванные растревожить любого, склонного к легкой наживе. Для элиты, погрязшей в угнетении и жадности, негодование Мухаммеда по поводу несправедливостей в человеческом обществе, сохраненное в записях его высказываний, должно было показаться удручающим. Неудивительно, что ученые халифата, справедливо подозревая своих правителей в непомерных амбициях и жадности, всеми силами старались подтвердить подлинность хадисов. Мусульманский народ не должен сомневаться в их истинности, каких бы усилий это ни требовало. Здесь перед юристами и биографами, историками и религиозными учеными-исламистами стояла другая непомерная задача. Связь между их собственным миром и эпохой пророка должна была считаться доказанной – к всеобщему удовлетворению.
Ставки не могли быть выше. Установи подлинность хадисов – и настоящее будет нерушимо связано с прошлым. Естественно, было крайне важно, чтобы опоры и стойки, использовавшиеся для этой цели, – по-арабски иснады – были достаточно крепкими, чтобы продержаться в течение многих веков. Для такой масштабной цели требовалась непрерывная последовательность авторитетных источников, каждый из которых связан с предыдущим на протяжении поколений и в конечном итоге с истинными словами пророка. К счастью, недостатка в передаточных звеньях не было. Иснады устояли. Спустя пять веков после смерти пророка мусульманские ученые не сомневались, что вряд ли бы нашелся аспект человеческой жизни, который благодаря их титаническим усилиям не был надежно связан с каким-нибудь полезным хадисом. Теперь не оставалось риска, что правоверные могут упустить из виду пример великого пророка, как раз наоборот: узы, связывающие настоящее с прошлым, не могли быть прочнее. Иснады, как туго переплетенные нити, казались одновременно бесконечными и неразрывными. Житие пророка не кануло в прошлое – оно сохранялось до мельчайших деталей.
Не было предела и наследию, оставленному Мухаммедом правоверным. И не важно, как много новых чудес и предсказаний приписывалось ему новыми биографами. В глубине души мусульмане знали, что было только одно чудо – исключительное, превосходящее