МРОТ с того берега Ганга. Алексей Вербер
древнее наших ног, но наши ноги сильнее дорог», – шептала Вудушка под вялотекущую мелодию, пока Иван в полудреме трясся по ухабам по дороге в Мухлово. Кордон проехали быстро, так как номера его машины уже были в базах данных военных.
Вот показалась макушка восстановленной церкви, на крыльце которой сидел угрюмый персонаж в потрепанной черной рясе. Рядом на ступеньках лежал раскрытый ноутбук с блестящим на солнце крестом на крышке, а также полупустая и одновременно наполовину полная бутыль с мутной жидкостью. Внезапное воспоминание озарило полусонный мозг Ивана: местные звали священника Благослобан – потому что мог и благословить, и в бан отправить, благо собственный богоугодный блог батюшка вел исправно, так же как потреблял освященный им же Серегин самогон.
Завтра надо будет исповедаться, прежде чем начать новую жизнь, подумал Иван. Но тут машина дернулась, о капот что-то гулко стукнуло, и черный «воронок» затормозил. Перед машиной лежала девушка с оранжевым браслетом новоприбывших в Мухлово.
Глава 5. Ностальгия по тритию
"Закрома" Сэма кардинально отличались от всего того девиантного колорита, коим щеголяла Зона-93. Вместо диких уличных оров здесь слышно было лишь радио, по которому (после того, как начали глушить развлекательные передачи с "материка") почти всегда транслировали оперы Верди. Вместо угрюмых, а подчас откровенно не умывающихся прохожих в шмотках с признаками каракуля здесь порхали две чистоплотные блондиночки-лаборантки в ситцевых платьях. У них, скорее всего, были свои личные имена, но местные жители называли их обеих исключительно Анжелами. Свое рабочее утро они начинали с того, что в течение часа спасали страждущих, бесплатно выдавая им в трясущиеся руки бутылочки с самогоном. В этом акте милосердия (совершаемом не без доброй воли Сэма) было, безусловно, нечто ангелоподобное. Видимо, в этом и крылась причина их укоренившегося в народе псевдонима.
Анжел, как бы соблазнительно ни вились их золотые локоны, в Мухлове не трогал никто – включая работодателя, который отдавал должное их священному статусу и осмеливался лишь время от времени приносить им в жертву шоколадки с украшениями.
Основная их работа заключалась преимущественно в ухаживании за пальмами и прочей экзотической флорой. Растений здесь было великое множество, и Павел Николаевич поначалу решил, что это розыгрыш, что Сэм привел его на экскурсию в оранжерею. Лишь приглядевшись, он заметил колбы, бутыли и реторты, спрятавшиеся за листьями и цветками.
– Это у меня от старой работы в НИИ, – объяснил хозяин "закромов". – У нас в лаборатории всё в зелени было – тогда считалось, что она тритиевые пары вытягивает. А уж этих паров было хоть отбавляй! Фанатики из физического отдела – их хлебом не корми, дай сделать новую штуковину, чтобы людей побольше убить можно было. Цвет нации, ё-маё… Но уж зато как мы химичили, как химичили! Колька однажды брагу на селитре на ночь поставил, гидроксид урана зачем-то туда зашарашил