Зоопарк доктора Менгеле. Герт Нюгордсхауг
уже собралось четырнадцать полных коробочек, по одному экземпляру каждого вида. Были здесь и чудесные белянки всех оттенков и цветов – от белого до оранжевого, и элегантные ласточкины хвосты, сияющие синие морфо, разноцветные нимфалиды, бархатистые геликониды и хрупкие, почти прозрачные итомиды. Изидоро подшучивал над ним, говоря, что, если так пойдет и дальше, ему понадобится отдельный мул для перевозки бабочек. И правда, коробки почти ничего не весили, но занимали много места. И Изидоро действительно купил еще одного мула, конечно, не только для коробок с бабочками, количество их принадлежностей для фокусов тоже значительно увеличилось. Мула назвали Менелаем в честь прекрасной бабочки морфо.
– Сорок три деревни, мальчик мой, мы объехали сорок три деревни в этой проклятой стране. Совсем скоро не останется ни одной, где мы еще не были.
Они остановились на ночлег возле небольшой речки, привязав мулов к корням дерева метадор.
– И что мы будем делать дальше, папа Изидоро? – заинтересованно спросил Мино.
В последнее время он постоянно называл фокусника «папа Изидоро».
– М-да, мальчик мой, хе-хе-хеммм! Есть и другие границы, которые мы можем перейти. Одна с одной стороны, другая – с другой.
– Новая страна? – восхищенно вскричал Мино.
– Новая страна, – кивнул фокусник. – А что нам остается, не прозябать же в этом гнилом краю!
Тимидо привязали к ветке над головой Мино. Изидоро обглодал куриную ногу и швырнул ее в попугая. Затем он нарезал лук на мелкие кусочки и протянул Мино.
Мальчик вырос. Он стал сильным и здоровым. Уже похожим на маленького мужчину. Необычайно красивого маленького мужчину, подумал Изидоро. Белые безупречные зубы, твердый подбородок и красивый ровный нос. Угольно-черные волосы закрывали глаза, когда челка падала на лоб. Карие ясные глаза. Тонкие мягкие руки, как и у него самого. Руки фокусника. Мино прекрасно научился фокусам. И он умел привлечь публику. Дети пищали от восхищения, когда Мино вытягивал метр за метром разноцветные платки из их носа или одним движением руки снимал рубашку со смущенного торговца овощами. Но у него был норов. Если на представлении присутствовали карабинеры, Мино застывал. Он проделывал свои фокусы без единой улыбки и абсолютно без эмоций.
Дважды они были на грани катастрофы, несчастья и даже смерти. Один раз двое шумных пьяных гринго, американцев, попытались помешать их представлению, а затем батальон карабинеров ворвался на площадь в поисках террористов. В первый раз Мино схватил горящую свечу и был готов запустить ею в лицо гринго, но Изидоро удалось перехватить и остановить его. Во второй раз все было еще хуже: карабинеры ворвались в палатку волшебников и, рыча, стали спрашивать их, не видели ли те террористов.
– Да, сеньоры, – проговорил, вежливо кланяясь, Мино. – Una, dos, tres, quarto, cinqu…
Он показывал пальцем на каждого из карабинеров. И снова Изидоро успел предотвратить катастрофу. Он успокоил сержанта, объяснив, что мальчик – uno imbecile, дурачок, и каждый раз, когда его о чем-нибудь