Курорт Нилова Пустынь и окрестности – целебное и сакральное сокровище Бурятии. Лариса Новицкая
учёный-историк, этнограф, доктор исторических наук, Заслуженный деятель науки Бурятской АССР Т. М. Михайлов (1929—2009). [61, с. 236]
Особенно бережно и учтиво буряты относились к онгону Заяши, покровительнице детей. До трёх лет ребёнок полностью принадлежал Заяши. Она ухаживала за ним, по утрам умывала личико, и ребёнок всегда просыпался свеженьким и чистеньким. Когда ребёнок во сне улыбался, то родители знали, что с ним разговаривает Заяши. Если малыш начинал во сне плакать, значит, Заяши отлучилась, и сейчас малыша пугают злые духи. Пока ребёнок принадлежал Заяши, он воплощал собой нечто священное, подобное божеству-бурхану. Буряты никогда не ругали своих детей. У них существовало табу перешагивать через ребёнка, проносить над его головой что-нибудь грязное, осквернять детскую одежду, резать её или отдавать кому-нибудь чужому. «Благодаря подобным представлениям, у монголоязычных народов было развито мягкое, бережное отношение к детям, что отмечается и сейчас», – отмечала в монографии «Доламаистские верования бурят Г. Р. Галданова (1942—2001), бурятский учёный-буддолог, этнорелигиовед, старший научный сотрудник Института монголоведения и буддологии БФ РАН. [31, с. 45—46]
Самыми древними онгонами были «пять почётных»: соболь, белка, горностай, хорёк и заяц, посвящённые предкам-тотемам. В Тункинском крае особым почётом пользовался онгон соболя, Булгата-онгон, от которого зависела добыча шкурок этого зверька. Соболя называли «хуиииунн», «уважаемый, ценный зверёк». После удачной соболиной охоты лучший мастер снимал шкурку соболя, из которой готовили соболиное гнездо. В него укладывали тушку зверька, придавая ей положение спящего. На ногах соболя подрезали жилы, а в нос засовывали хвост. Таким образом, в будущем соболь не мог убегать от охотника и чуять его приближение. Вернувшись с охоты, гнездо с соболем крепили высоко на дереве. [61, с. 75—76]
О появлении Булгата-онгона рассказывает легенда тункинских бурят. «Булгата-онгон была прежде большая шаманка у минголов. Утха (род) её Шошолок. Эта шаманка была сильнее всех шаманов и шаманок. Имя её Хан-Хамакша-Утодой. У нея был муж Бурхи-зарин и сын Буша-зарин. (Зарин – шаман). Желая испытать чубарого коня, она поднялась с ним на вершину горы Шарсын. Тогда конь, осердившись, говорит: „Ты хотела меня испытать, поднимусь ли я на вершину этой горы. Я не только могу подняться на вершину этой горы, но могу даже вознестись к своим Шарайцам на Шара-Хасар-Тэнгэри (Желтощёкоё Небо) “. Сказавши так, он вознёсся, оставив шаманку на вершине горы. После этого шаманка поймала скачущего по вершине елей чёрного соболя и на нём спустилась с вершины горы. Шаманка эта, после смерти, сделалась Булгат-онгоном. Сейчас оногон этот есть в каждом бурятском доме. В прежние времена оногон делали на соболе, теперь же заменяют соболя ушканом (зайцем), но всё-таки втыкают в него носик соболя». [96, с. 124]
Шаманские онгоны и шаманские обряды
У шаманов имелись собственные