Небесные уроки. Ольга Рожнёва
Креста не зажёг.
Я опять, зная чью-то беду – не заплакал.
Мимо боли чужой, отвернувшись, прошёл.
И в шеренге бойцовской не вышел на плато.
Я опять в этой жизни себя не нашёл.
– Хорошие стихи, – сказал отец Борис.
– И мне тоже очень понравились, – неожиданно вступил в разговор Геннадий.
И они замолчали – потому что разговаривать больше никому не хотелось. Отец Борис вышел в пустой тамбур, постоял у холодного влажного окна: за стеклом в сумерках проносились поля и леса, мелькали селения – дрожащие огни печальных деревень… Пронзительный гудок паровоза в ночи бередил душу странной тревогой. Вспомнилось отчего-то: «Неистощима только синева небесная и милосердье Бога…» Отец Борис прочитал про себя вечерние молитвы – он помнил их наизусть.
А когда он вернулся в купе – Иван Николаевич и рыженькая Елена уже мирно спали на нижних полках. Не спал только Геннадий – он лежал на верхней полке, закинув руки за голову, – и думал о чём-то своём.
Ночью отец Борис спал плохо. Часто просыпался: в вагоне было душно, а от окна сильно дуло, в соседнем купе долго не ложились – смеялись, разговаривали, выпивали. Крепко уснул уже под утро и, разбуженный громким голосом проводницы, сначала не мог понять – где он вообще находится. Слезая с полки, почувствовал, как сильно болит шея – продуло. Глянул на часы: шесть утра.
Весёлая, бойкая проводница пошла дальше, громким голосом поднимая спящий народ – туалеты в старом вагоне были такими же старыми и закрывались задолго до каждой остановки.
Соседи по купе уже встали. Рыженькая беременная Елена копалась в дамской сумочке, Геннадий уткнулся в ноутбук, Иван Николаевич читал книгу и выглядел, несмотря на свои восемьдесят лет, свежим и бодрым. Улыбнулся отцу Борису:
– Ехать ещё порядочно – часа полтора… Вас ждём – позавтракаем вместе?
И они, как и вечером, быстро накрыли стол и доели вчерашние припасы, в том числе вкуснейший капустный пирог тёщи отца Бориса, Анастасии Кирилловны. Попили чаю, и даже Геннадий не отказался от совместного чаепития. Дорога сближает людей, и им уже казалось, что они давно знают друг друга.
В окно светило весеннее солнышко, солнечные зайчики отражались от стекла, в соседнем купе царила полная тишина – утомились, бедные, ночью.
Сдали постельное бельё, переоделись, а времени всё ещё оставалось много. Понемногу завязался разговор, и Елена спросила:
– Батюшка, вот у меня бабушка – верующая. Я и сама в Бога верю – только в церковь редко хожу, знаете, времени не хватает. А родители у меня совсем неверующие. Бывшие комсомольцы-добровольцы, коммунисты. Папа в райкоме когда-то даже атеистической пропагандой заведовал. Но они очень хорошие, добрые, порядочные люди. Им так трудно перестроиться… Ведь в детстве и молодости они слышали совсем другое…
Геннадий, оторвавшись от ноутбука, хмыкнул:
– Не обижайтесь, но есть такая поговорка: «Горбатого могила исправит».
Отец Борис улыбнулся:
– А ещё есть: «Господь Бог – старый чудотворец». Мы даже не представляем, как и когда Он может привести к вере. Могу рассказать вам об одном своём знакомом.