Я закрыл КПСС. Евгений Савостьянов
норвежцы не могли понять, почему мы так незамысловато шутим. Что это не шутка, им и в голову не приходило.
Открытие колоссальных нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири в начале 60-х продлило агонию коммунистического эксперимента на 10–15 лет. В руководстве СССР спорили: инвестировать ли столько, сколько нужно, чтобы обеспечить нефтью СССР и страны соцлагеря, плюс еще немного для импорта оборудования, или затянуть пояса, залезть в долги и сильно вложиться в добычу, чтобы потом покупать все, что душа пожелает. Выбрали второй вариант. Так страна села на нефтяную иглу. Деньги от продажи нефти и газа за рубеж позволяли закупать продукты питания, одежду и бытовую технику. Эти блага доставались не всем, в основном москвичам, но поддерживать определенную стабильность помогали[15]. Заверения Никиты Хрущева, возглавлявшего государство в 1957–1964 годах, что к 1980 году в стране будет создана экономическая основа коммунизма, с приближением к этому самому 1980 году стали темой бесчисленных анекдотов.
Решающим эпизодом для понимания того, что должно произойти со страной в ближайшем будущем, стал для меня и моих коллег семинар, состоявшийся в первой половине 80-х годов. К нам в лабораторию прибыли несколько сотрудников одного из крупнейших нефтедобывающих объединений страны из Тюменской области. Они объяснили нам ситуацию. Партийные съезды дают задание добывать ежегодно по 620–640 миллионов тонн. Столь интенсивная эксплуатация губительна для скважин: они стремительно парафинировались, пласты обводнялись, их отдача падала до 25 % и ниже. Чтобы компенсировать потери из-за выбывающих скважин, приходилось вводить новые, уходя все дальше на Север. Соответственно росли затраты.
Обсудив возможные аспекты нашего участия в решении проблемы (речь шла об отработке методов повышения нефтеотдачи пластов, в частности, за счет их гидроразрыва[16], внедрение которого в США так сильно ударило по нашей экономике через тридцать лет), мы после отъезда гостей собрались попить чайку и, посмотрев друг на друга, чуть ли не хором сказали: «Все, теперь коммунистам п… ц».
Сугубо техническая, как могло показаться, проблема убедила нас, что надвигаются колоссальные по своим масштабам перемены.
Огромные культурные различия и нараставшая межнациональная напряженность делали очевидным и другой вывод: после краха репрессивной коммунистической власти распадется и Советский Союз. Неясными оставались формы и сроки…
Народ молчал и, на взгляд поверхностный, сторонний, даже был согласен с существующими порядками – из страха перед репрессивной машиной КГБ, Комитета государственной безопасности. Люди по разнарядке выходили на демонстрации, голосовали на собраниях, осуждали инакомыслящих, критиковали страны демократии и свободного рынка, и – молчали… Молчали о пустых прилавках, о злоупотреблениях начальства, о всевластии партийно-советского
Аналогии с устройством экономики и социальной системы России начала ХХI века прямые. Только в советские времена в Москве принудительно концентрировались товары, а при государственном капитализме – денежные потоки, в том числе за счет забранных у регионов налогов.
Через тридцать лет американский нефтяник Джордж Фидиас Митчелл использовал гидрораз-рыв, разработанный в СССР при участии С. Кузнецова и его учителя С. Христиановича, соз-дав технологию добычи нефти и газа из сланцевых пород. И перевернул нефтяной и газовый рынок мира – США вышли на первое место в мире.