Безнадега. Стивен Кинг
хотя старик наконец-то покинул койку и подошел к решетке.
Вместо того, чтобы кричать на женщину, которая очень старалась снести ему полголовы и которую он едва не размазал по решетке, коп обнял Мэри. Совсем как близкую подругу. Этот жест искренней привязанности удивил Дэвида больше, чем все то насилие, что вершилось у него на глазах.
– Я не собираюсь убивать тебя, Мэри!
Коп огляделся, как бы спрашивая трех оставшихся в живых Карверов и седовласого старика, могут ли они поверить этой чокнутой даме. Его ярко-серые глаза встретились с синими глазами Дэвида, и мальчик непроизвольно отступил на шаг. Нахлынувшая волна ужаса разом лишила его сил. И он почувствовал себя уязвимым. Более уязвимым, чем раньше, хотя он и не мог объяснить почему. Почувствовал, и все.
Глаза копа были пусты. Настолько пусты, словно он потерял сознание, а глаза при этом остались открытыми. Они напомнили Дэвиду его друга Брайена и визит к нему в больничную палату в ноябре прошлого года. Однако глаза копа отличались от глаз Брайена: в них отсутствовало сознание, но появилось что-то другое. Дэвид не знал, что именно, не понимал, как могут глаза выглядеть одновременно пустыми и непустыми. Он мог лишь сказать, что таких глаз, как у копа, видеть ему еще не доводилось.
Коп вновь посмотрел на Мэри.
– Господи, да нет же! – воскликнул он, всем своим видом показывая, что не может взять в толк, откуда у нее появились такие мысли. – Зачем мне убивать тебя, когда начинается самое интересное!
Он сунул руку в правый карман, достал связку ключей и выбрал один, совсем непохожий на ключ: квадратный, с черной поперечной полосой. Совсем как карточка-ключ в отеле. Коп вставил его в замок большой камеры и открыл дверь:
– Заходи, Мэри. Будь как дома.
Женщина словно и не услышала его, она смотрела на родителей Дэвида. Те стояли бок о бок у решетки маленькой камеры, напротив той, что занимали Дэвид и седой мистер Молчун.
– Этот человек… этот маньяк… убил моего мужа. Положил… – У нее перехватило дыхание, она шумно сглотнула, а здоровяк коп умильно смотрел на нее, как бы говоря: Давай же, Мэри, выговорись, тебе сразу полегчает. – Положил руку ему на плечо, так же, как только что положил мне, а потом четыре раза выстрелил в него.
– Он убил нашу маленькую девочку, – ответила ей Эллен Карвер, и на мгновение Дэвиду показалось, что его мать потеряла чувство реальности, что она и эта женщина, Мэри, забывшись, затеяли игру «А что вы на это скажете?». И сейчас Мэри ответит, он, мол, убил нашу собаку, а мама…
– Мы этого не знаем, – подал голос отец Дэвида. Выглядел он ужасно. Лицо распухшее, в крови, как у боксера-тяжеловеса, которого мутузили все двенадцать раундов. – Не знаем наверняка.
Он посмотрел на копа, и его изуродованное лицо осветила надежда, но коп не удостоил его даже взглядом. Для него существовала только Мэри.
– Хватит болтать. – Тон как у самого доброго в мире дедушки. – На место, Мэри-крошка. В золоченую клетку, мой маленький синеглазый попугайчик.
– Или что? Ты меня убьешь?
– Я