Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов. Кристина Корр
пришлось заправить в болтающиеся на мне штаны. Затянула на талии ремешок и побрела в дом, где трещала и дымила старая печь, а в большой чугунной сковороде скворчало что-то вкусное. Рот наполнился слюной, хотя казалось есть не хотелось…
Я не была уверена в том, что этому лесному старичку можно доверять в полной мере, как и не была уверена в том, что он меня не отравит, чтобы потом, например, сделать из меня удобрение для своих заросших грядок. Но лучше смерть от жареной картошки с зеленью, чем от руки инквизитора.
– Да ты не боись… – дед хлопотал, накрывая на стол. Откуда-то взялись соления, буханка румяного хлеба и довольно приличная на вид посуда. – Сама же ко мне пришла, не я к тебе. Так что проходи, гостем будешь.
Я сделала шаг.
– Может, вы убиваете случайно забредших путников, а сейчас пытаетесь притупить мою бдительность.
– Может, – посмеиваясь, отозвался дед. – Тебе ли не всё равно? Из болота вылезла, явно не от хорошей жизни бежала. Хоть поешь досыта перед смертью.
– Ваша правда, – не стала спорить и подошла к столу. Опустилась на табурет, опасаясь, что он развалится подо мной, но обошлось. Ни он, ни я разваливаться не спешили.
– Ну, а звать тебя как, чудище болотное? – спросил старичок, беря прихватки. Снял сковороду и поставил её в центре стола на подставку.
Я задумалась. А стоит ли вообще называть своё имя?
– Видать, сильно тебя прижало, раз даже назваться боишься, – проницательно заметил дед. – Да только, хочешь верь, хочешь не верь, мне умирать не страшно. Пытать будут, ничего не скажу. А из принципа. Вот, – гордо произнёс он и вручил мне вилку.
– Юнна, – вымолвила устало.
Дедушка сел напротив и, к моему удивлению, расстелил на коленях салфетку. А приборы-то взял так чинно, словно член палаты лордов.
– Ты хоть на человека стала похожа, Юнна, – бесстрастно заметил он, накалывая кусочек картошки. – Больше в грязи не валяйся. Не к лицу тебе такой макияж…
– Спасибо… – пробормотала и начала есть.
… впервые я ела картошку со вкусом слёз. Слёз, которые беззвучно текли по моим щекам и попадали на губы. Дедушка делал вид, что ничего не замечает, а я была благодарна ему за это.
Только, когда я отложила вилку и потянулась за кружкой с чаем, спросил:
– Много у тебя времени?
Я пожала плечами.
– Оторвалась часов пять назад. Болотная вода должна была сбить запах. Следов старалась не оставлять. Но рано или поздно ищейки выйдут на меня.
– Тогда пару часов на сон есть, – бесстрастно заключил дед, вставая. – Ты давай, заползай на лежанку, там тепло сейчас, быстро заснёшь.
Я вздохнула.
– Только… я вас очень прошу, если вы не планируете меня отпускать, а хотите сдать инквизиции, лучше сразу убейте. Не мучайте.
Губы старика изогнулись в кривой усмешке. Блёклый взгляд стал пронзительным, показалось даже, что морщины на лице немного разгладились.
– А я с инквизицией, девонька, дел не имел и не собираюсь. Так, что не забивай