Истории из прошлых жизней. Марина Аверина
её, чувствует ли она на уровне души этот холод в правой ноге?
– Да, чувствует. И я чувствую. Он когда будто всегда был там.
– Но она же помнит, что не всегда. Мы же нашли точку, когда он там появился. Попробуй, попросить её ненадолго выпустить этот холод в пространство, просто посмотреть, а не мешает ли он ей что-то услышать.
– Как интересно! Сейчас попробую. Да, прошу, и она отпускает. Ох. И он, он как будто из меня выходит тоже. Этот холод. Так становится тепло в ноге. Так приятно!
– Слышит она что-нибудь?
– Да слышит! Откуда ты всё заешь? Она слышит, как отец зовёт её. И не только отец, и мама. Они оба где-то её ждут. Не понимаю где, так странно. Но это точно есть. И это чувство, внутри, прямо здесь, как будто они.. любят.
– Она готова?
– Да готова!
– Попроси её уйти.
Я ещё долго до самого вечера возле окна в пол, пока не село солнце, описывала этот случай с обратной стороны её блокнота. Как клиент, она вряд ли ещё вернётся. Ситуацию отношения к деньгам мы отпустили. Хотя, думаю, это не только их коснётся. С мужчинами у девушки тоже было не всё гладко, ей казалось, что они не умеют любить.
Откровенно признаюсь, что до сих пор через много часов после её ухода чувствую в моём кабинете этот холод. Холод нелюбви. Как же нам людям нужно тепло! Человеческое тепло. И человеческие чувства. Что мы даже за льдинку в ноге готовы зацепиться, только чтобы чувствовать связь, а не безразличие близких людей.
Надо включить кондиционер и погреть мой кабинет. А ещё, зажечь свечку.
История третья
Чувство вины
Плита. Могильная плита. Мне на грудь давит. И на горло. Огромная плита, тяжелая плита, не могу вздохнуть.
Как я под ней оказался? Как я могу понимать, что она лежит на мне и давит? Ведь если я в могиле, то я должен быть уже мёртв. Неужели меня заживо похоронили?! Нет, не может быть такого, ну что за бред!
Надо вспомнить! Вспомнить, что случилось.
Где я? Кто я вообще?
Всё в какой-то тёмной мутной дымке. Будто закрыл глаза, зажмурил с силой и пытаешься сознательно вызвать какой-то сон. Который давно-давно видел и сейчас надо вспомнить, чтобы досмотреть конец. Мучительно!
Так глухо бьётся сердце. В ушах ещё этот еле различимый звон. Но если сердце бьётся, значит жив я. Нужно вспомнить наконец!
Медленно раздвинуть руками туман от себя, постепенно, шаг за шагом освобождая пространство воспоминаний. Какой совет хороший. Так и буду делать. Чей это был совет у меня в голове? А, не важно.
Вот я вижу свои руки. Они трясутся. Они какие-то грязные. В земле. И кажется. В крови. Стёрты пальцы, обломаны ногти. Может я всё-таки сам выбрался из под земли? Ничего не помню.
Вот я вижу ноги. Еле волочатся. Мои кожаные потёртые сапоги, тоже в земле все. Их я помню. Мне их шил сапожных дел мастер мой сосед, у которого очень полная, но очень красивая дочь. Я любил потискать её за груди в переулке. Она так забавно заливалась краской, кровь приливала к её округлым щекам, шее и ниже. Вся смущалась, нервно хихикала,