Странная экспедиция. Андрей Римайский
говорит, что и мухи не обидел. Ну, подумаешь, съел пару коров, с десяток овец… Но это же не за один раз, – выступила в роли защитницы Танина.
– «Он говорит»? – удивленно повторил брат.
– Да. Ты не слышишь, потому что не туда смотришь, как и сказала тебе, – настойчиво ответила девушка.
– Да куда?
– В глаза, в глаза смотреть надо! Глаза – зеркало души! Или ты не слышал такой народной мудрости? Внешность обманчива, а глаза никогда не обманут! Давай помогу.
И она плавно, как лебедь на озере, взмахнула руками, точно крыльями, смахивая в стороны капли воды; воздушная рябь засеребрилась, вздрогнула и отодвинула на краешки взора все внешние страшные черты, оставив только те детские, глупо-доверчивые глаза. Мартин в них невольно всмотрелся, ведь они заняли центр всего. Иной облик стал проступать для него.
– Где ты научилась такому? – ахнул он.
– Слушай и смотри! – сказала сестра.
И он услышал слова!
– Вот тогда-то крестьяне и нажаловались Готфриду на меня! – жаловалось существо. – А он не стал разбираться и послал своих головорезов. Как будто я не такой же житель графства Гор, как и все остальные? Да наши болота занимают и не такую уж маленькую часть! Скоро сами убедитесь!
Из разговора Мартин узнал, что пленником оказался леший по имени Туби. Он жил себе поживал в местных болотах и только изредка выбирался на край проселочной дороги, чтобы откопать зимой замерзшие корешки и ждать лета, когда пробьется сочная земляника. Ну, тут, конечно, проходили и стада скота. Люди не всегда сопровождали его. Иной раз рядом бегали выдрессированные пастушьи собаки. А какой с ними разговор? Там бы он объяснил, что держит болота в своих границах, следит за порядком, не дает всяким гнильцам и утопленницам вылазить да разорять крестьянские избы, воровать их детишек да губить молодцев. А за свою работу он берет всего ничего: то корову, то пару овечек, но ведь стадо-то у них большое, не убудет? В сравнении с тем ущербом и теми бедами, что могли бы быть!
– Ладно уж, что не приходят благодарить Туби, – говорил леший, – я не в обиде на людей. Людская память и людская благодарность часто настолько не живучи и малы, что только диву даешься! Будто люди живут отдельно от всего мира, который их и кормит, и одевает?
– Люди тоже разные бывают, – заметила Танина. – Бывают и благодарные! Бывают и с доброй памятью!
– Хотя чаще встретишь иных, – пробурчал тихонько Мартин, – ведь нет слова «добропамятный» в обиходе, зато есть другое…
– Люди, – продолжал Туби, – уделили внешности столько внимания, что забыли о том, как легко обмануться ей. Днем толпа потешалась надо мной. А смеялись-то над самими собой! Выручите меня, незнакомцы, и я в долгу не останусь!
– Как же можем мы тебе помочь? – спросила Танина.
– Видите вот ту палатку напротив балкона?
Брат и сестра закивали.
– Там на крючке справа от входа висит связка ключей от всех дверц моего заточения.