Полуночная ведьма. Марго Арнелл
твой отказ от полуночной магии что-то да значит… – Ник безнадежно махнул рукой. – Ты не могла вынести тело Клио, не прибегнув к полуночным чарам. Значит, обращение к рассветной силе для тебя – пустой звук?
– Что-то я не замечала за тобой раньше особой любви к морализаторству.
Ник вскинул голову, в его взгляде читалась усталость.
– Морриган, мы были детьми. Ты была ведома матерью…
– Я никем никогда не была ведома, – процедила она.
– Ты хотела подражать ей. Это нормально.
– Забавно слышать это от тебя. Разве не по той же причине ты пошел по стопам отца?
– По той же, – не стал спорить он. – Но разве прошедшее с тех пор время не помогло тебе отделить зерна от плевел?
Морриган начинала закипать. Она и в самом деле должна тратить время на бессмысленный и старый как мир спор?
– Мы оба охотимся на колдунов-отступников, пусть и делаем это по-своему. Тогда почему я, в отличие от некоторых, не будем указывать пальцем, не спешу записывать любой призыв полуночной силы в список грехов?
– Может, потому что ты предвзята? – холодно отозвался Ник.
Морриган исподлобья смотрела на него. Длинные ногти впились в ладонь.
– Слушай, пока ты не переступила черту, можешь делать все, что захочешь. Твое дело. Твоя жизнь. Но ты хоть понимаешь, какие неприятности сейчас навлекла на нас обоих? Тело человека исчезло!
Она не спешила отвечать. Чуть наклонив голову к плечу, изучала Ника из-под прикрытых век. Забавно, как сейчас, с крепко сомкнутыми в кулаки руками, с горящим взглядом, он походил на призрак ее прошлого. В тот его момент, когда бросался на защиту Морриган и Клио от обидчиков, которые ядовито называли сестер «черными ведьмами». Справедливости ради стоило сказать, что чаще всего их гнев был не беспочвенным – слишком больно жалил острый язык маленькой Морриган Блэр, и слишком сильно она гордилась своим полуночным наследием.
Он, обычный паренек, разве что наделенный способностью видеть тэну, которая перешла ему от отца, защищал ее, полуночную ведьму.
Зачем она вспомнила? Эти времена все равно не вернешь. Они изменились, все трое. Все изменилось.
В детстве Ник никогда ей не перечил, никогда и ни в чем не обвинял, какие бы темные Морриган ни творила ритуалы. Отшучивался, даже если была с ним слишком груба, перегибая палку в попытках отстоять свое право на лидерство. Обидеть его, казалось, невозможно вовсе. Тем непривычнее эти стальные нотки в голосе и суровый взгляд.
Ей бы вернуться в хаос настоящего, но прошлое никак не отпускало. Смеющаяся Клио, с еще темной копной волос, худой, как щепка, непоседливый Ник с белоснежной улыбкой на загорелом лице, до смерти серьезная Морриган, прячущаяся в тени от ослепительного солнца. Уже и не вспомнить – то ли она уверилась в мысли, что настоящая ведьма должна быть белокожей, то ли отчаянно пыталась походить на вечно бледную (даром что мертвую) мать. Почему-то в памяти всплывало именно это лето. Казалось, так, легко и беззаботно, будет всегда.
Глупая, вечности не бывает. Даже для девушек