Проклятие Старого города. Легенда о многопалых. Ирина Базаркина
специально вводил соперника в заблуждение. В итоге на шахматной доске творилось что-то невообразимо странное. Так они пытались дурить друг друга минут сорок, потом им это надоело, и с большой неохотой была объявлена ничья.
– Да уж, шахматный турнир вампира и оборотня – это то, на что стоило бы посмотреть, – хмыкнула Злата.
– А вы где были? – спросила Алина, при этом, как показалось Злате, замерла и прислушалась добрая половина стола.
– Гуляли, – улыбнулась Злата. – Погода шикарная!
Алине оставалось только согласиться с тем, что погода действительно шикарная.
IV
Ночью Злата опять очутилась в пещере. Это было очень странно. Если раньше она сначала встречалась с Дэвидом, и только потом он вел ее куда-то, то теперь она совершенно неожиданно оказывалась в этом месте.
– А если это не Дэвид? Вдруг это кто-то другой приглашает меня сюда? – неожиданно подумала Злата, и её охватил ужас.
Она остановилась и, пытаясь справиться с паникой, огляделась по сторонам: всё те же каменные своды и совершенно одинаковые, безликие коридоры, переплетающиеся, словно клубок ядовитых змей. Ведя рукой по слегка влажной шершавой стене, Злата медленно продвигалась вперед – туда, откуда лился бледный рассеянный свет. Через несколько десятков шагов ее глаза привыкли к полумраку настолько, что она стала различать странные надписи на стенах, сделанные чем-то красным.
– Кровью, что ли? – подумала Злата и содрогнулась.
Теперь она шла медленнее и осторожнее, глядя под ноги, чтобы опять не стать источником шума. Свет стал ярче. Послышалось негромкое заунывное пение.
Вот и вход в пещеру. Злата осторожно выглянула из-за угла: всё было, как в прошлый раз. Костры, не дававшие дыма и горевшие синим, краеугольный камень в центре и люди в белых саванах и глубоких капюшонах. Пение становилось то громче, то тише, и внезапно умолкло. Злата сжалась: ей казалось, что бешеный стук ее сердца слышен всем. Человек, стоящий у дальней стены, вдруг вывел откуда-то из-за спины девушку лет двадцати и повел ее к алтарю. Белые саваны молча расступались перед ними. Девушку – странно молчаливую и безвольную – уложили на алтарь, руки и ноги привязали веревками к вбитым в камень металлическим скобам. Человек, который привел ее, резко выбросил руку назад, и в нее тут же вложили огромный кинжал с кривым лезвием и багровой рукоятью. «Саваны» снова запели. Человек подошел к алтарю и медленно занес кинжал над лежащей девушкой. Злата закрыла глаза, чтобы не видеть сцены ужасного обряда, а когда открыла, оказалось, что уже утро, она лежит в своей постели, а за окном начался новый день.
Утром, после весьма плотного и крайне разнообразного завтрака, Фельдман со студентами решили навестить профессора Сырову.
– Ох, чует мое сердце недоброе, – бурчала Карина всю дорогу.
– Конечно, ты уже представляешь себе, как кровожадная профессорша набрасывается на твоего обоже и откусывает ему голову, – захихикала Алина. – Или того хуже – он вдруг внезапно влюбляется в нее и, забыв