33-я армия в битве за Москву. Владимир Мельников
не нравилось подобное поведение непосредственных начальников, а на деле многие из них порой превосходили их по этой части. Возьмите военный дневник генерала А. И. Еременко. Уж он так старается рассказать, каким нехорошим человеком был Г. К. Жуков, но сам недалеко ушел от Георгия Константиновича по этой части, воспитывая подчиненных то костылем, то палкой, то чем попадется под руку. О чем сам же пишет в своем дневнике.
Нелегкое это дело – держать себя в определенных рамках поведения в непростой ситуации, и многим нашим полководцам и военачальникам это было даже сложнее, чем сражаться с врагом на поле боя. Генералы, подобные М. Г. Ефремову, были среди них «белыми воронами», а те, кто хамил, унижая своих подчиненных, наоборот, слыли требовательными командирами.
Выросший в простой крестьянской семье, Михаил Григорьевич был чужд всякому проявлению излишнего внимания к своей личности, какую бы должность он ни занимал. Ненавидел подхалимаж и угодничество. Командиры и бойцы дивизии любили своего комдива за простоту, справедливость и заботу о подчиненных. Командование корпуса и округа отмечало его преданность делу. За грамотное руководство дивизией ему не раз объявлялись благодарности командующим войсками Московского округа. Ниже приведена аттестация, данная М. Г. Ефремову в 1928 году:
«Энергичный, инициативный, дисциплинированный работник.
Общую военную подготовку имеет удовлетворительную. В оперативных и тактических вопросах разбирается. Имеет боевой опыт.
Руководство хозяйственной жизнью частей – правильное.
Хороший администратор.
…В обращении с подчиненными и во взаимоотношениях с начальниками весьма корректен. Заботится о подчиненных.
Общий вывод: должности комдива-единачальника вполне соответствует. Может быть выдвинут в очередном порядке комкором»[38].
В октябре 1929 года Михаил Григорьевич получил предписание убыть на учебу в Военно-политическую академию имени Толмачева, находившуюся в Ленинграде. В академии был создан специальный факультет командиров-единоначальников, совмещавших должности командира и комиссара. Здесь наряду с общевойсковыми дисциплинами особое внимание уделялось организации партийно-политической работы в войсках.
Год учебы пролетел незаметно. Михаил Григорьевич возвратился в свой гарнизон, но уже командиром и комиссаром 3-го стрелкового корпуса. Однако в этой должности он пробыл недолго, всего около года. Командующий войсками Московского военного округа И. П. Уборевич считал, что годичная подготовка в стенах Военно-политической академии недостаточна для командира корпуса. Поэтому на очередной аттестации М. Г. Ефремова появилась его резолюция:
«Исходя из все возрастающих требований, предъявляемых к современному командиру РККА, считаю желательным командирование на полтора-два года для учебы в военную академию»[39].
В конце 1930 года Ефремов стал слушателем особой группы Академии имени М. В.
ЦАМО РФ, ф. 33, оп. 11454, д. 159, л. 13–14. Личное дело генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова.
ЦАМО РФ, ф. 33, оп. 11454, д. 159, л. 14. Личное дело генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова.