Гений разведки. Сергей Бортников
целиком и полностью подтверждая диагноз своего юного коллеги. – Найди и приведи!
– Зачем? – не совсем участливо и, наверное, абсолютно нетактично по отношению к старшему и более авторитетному товарищу, поинтересовался Алик.
Это в данной ситуации тоже выглядело непривычно и даже в какой-то мере неестественно, странно… Ибо ещё совсем недавно он был рад исполнить любую просьбу этого всеми уважаемого человека, никак не упорствуя и не задавая лишних вопросов.
– Хочу покалякать с ним по душам, покаяться… Авось в последний раз? – добавляя звука, твёрдо и чётко изложил суть своей позиции Дед.
– Кончай! – заводясь, тоже повысил голос Дровосек (так звали его товарищи по несчастью). – Тоже мне – страдалец выискался… Такого и ломом не добьёшь!
– Я раньше тоже так думал, сынок…
– И что, скажите, вдруг изменилось?
– Ничего. Просто время моё ушло. Больше не жилец я на этом свете… А жаль!
– Негоже преждевременно сожалеть о том, чего ещё не случилось… Сами учили…
– Что-то я не припомню в своём арсенале такого афоризма…
– Да как же? Было дело!
– Было… Не было… Какая разница?
– Большая!
– Прекрати пререкаться. Скажи прямо: кликнешь али нет?
– Попробую… Однако предупреждаю: шансов у нас с вами совсем немного, по факту – мизер!
– Разжуй!
– Что?
– Смысл своей последней фразы!
– А… Так ведь он, горемычный, с дальняка[10] вторые сутки не вылезает. После той баланды, что намедни на вечерний заход[11] давали…
– Начальству доложили?
– Конечно! А то предположат от незнания, что он сбежал из лагеря, сделал, в очередной раз ноги, и подымут кипишь; ещё собак по следу пустят…
– Эти могут.
Полковник ещё раз окинул взором щуплую фигуру дерзкого донского форточника, увенчанную узким жёлтым лицом, и, оценив блудливую плутовскую улыбку, не сходящую с тонких, плотно сжатых, уст, вдруг усомнился в правдивости его предыдущих слов:
– А ты, часом, ничего не придумал?
– Чистая правда – зуб даю, – поблескивая беспросветными жульническими глазками, отбился от наезда хитроватый от природы юноша.
– Странно… У меня лично после трапезы никаких неприятных ощущений не возникло.
– Это кому как повезёт, Деда, – продолжал ехидно ухмыляться, обнажая беззубый рот, «философ» Дровянников. – Я ведь тоже дно миски облизал, и ничего, выжил… А нашему корешу Вовану просто не посчастливилось… Сорвало нижнюю крышку конкретно! – продолжил развивать мысль Алик.
– Тогда, может быть, виной тому не похлёбка, а, например, гидрокурица?[12] – выдвинул свежую версию его многоопытный оппонент. – Она мне сразу не внушала доверия… Не трымалась купы[13], как говорят у нас на Полтавщине, разваливалась на мелкие кусочки, штыняла[14] так, что глаза слезились…
– С нашими хитро
Дальняк – уличный туалет в местах лишения свободы (
Захо́д – групповой приём пищи в столовой – завтрак, обед, ужин (
Гидрокурица – селёдка (
Дословно – не держалась кучи (
Штынять – плохо пахнуть, вонять (