Донос без срока давности. Олег Петров
Хотя катавасия ещё та закрутилась: в марте тридцать четвёртого в составе Восточно-Сибирского края для чего-то выделили Читинскую область, из 22 районов со столицей в Чите. Просуществовало новое образование недолго, до конца года, но организационной неразберихи и бумажных дел хватило всем. Благо, структура и штаты оперсектора незначительно поменялись при его превращении в областной отдел Полномочного представительства ОГПУ СССР по Восточно-Сибирскому краю, но все эти переназначения сотрудников, изготовление новых бланков, печатей, учётной документации… В июле отдел переименовали в областное управление НКВД, а в декабре – снова в Читинский оперсектор. В разгар канцелярской лихорадки, в сентябре, Южного перевели в Барнаул, а ему на смену прислали Петросьяна, немногословного армянина неполных тридцати пяти лет, доселе птицу важную: направлен в Читу с должности председателя ГПУ Туркмении, орденоносец. Явное понижение, о причинах которого можно только догадываться. Впрочем, какая разница!
Чехарда с начальниками больше всего раздражала Кусмарцева, да и не только его. Любому новому начальству опять надо показывать свою повышенную полезность. А куда деваться…
Вскоре стало очевидным: Хорен Самвелович Петросьян явно не вписывается в обойму рьяных карьеристов, взбегающих по служебной лестнице через головы сослуживцев – через активное участие в нарастающих репрессивных действиях. К такому выводу местная чекистская братия пришла после оглушающего известия из Ленинграда: 1 декабря убит Киров! Да не где-то – возле собственного кабинета на третьем этаже тщательно охраняемого Смольного.
– Убийца задержан на месте преступления. Подло выстрелив товарищу Кирову в спину, пытался сам застрелиться, да так у гадёныша ручонки тряслись, что промахнулся. И в обморок грохнулся, как институтка! – гневно излагал подробности случившегося, зачитывая полученную шифрограмму, начальник оперсектора. Экстренно собранное оперативное совещание гудело.
– Личность установлена? – раздался вопрос из зала.
– Некто Николаев, безработный, ранее был сотрудником Института истории партии Ленинградского обкома ВКП(б). В прошлом году уволен за отказ ехать на работу на периферию, был исключён из партии…
– Да как же такая гнида в Смольный-то пролезла?
– Полагаю, что прошёл вполне легально. – Петросьян пробежал глазами ещё несколько строк шифрограммы. – В партии его восстановили с объявлением строгого выговора, а по предъявлении партбилета, как известно, в здания партийных органов вход свободный.
В зале хмыкнули. Петросьян понял, что ляпнул глупость, и нехотя зачитал: «Супруга Николаева, Драуле Мильда Петровна, 1901 года рождения, из семьи латышских батраков, член РКП(б) – ВКП(б) с 1919 года, замужем за Николаевым с 1925 года. До 1933 года работала в Ленинградском обкоме ВКП(б), в настоящее время – сотрудница аппарата уполномоченного Наркомата лёгкой промышленности по Ленинградской области»…
– Понятно…