Я (не) люблю Джозефину. Софи Дьёэд
отвёл душу на полную катушку.
Я же не знал, что меня снимают.
2
Под прицелом
В школе очень быстро обо всём узнали. Кларисса показала видео своей подружке Лее, а у той есть сестра, которая учится в шестом, как и я.
Вообще-то отец, когда увидел Клариссу с телефоном, запретил ей снимать и пригрозил здорово наказать, если она куда-нибудь это видео выложит. Для надёжности он даже потребовал, чтобы она всё стёрла, и Кларисса очень натурально изобразила, будто так и сделала. Меня-то отправили успокаиваться наверх, к себе в комнату, даже доесть не дали, так что я вообще ни о чём не подозревал. В чём-то Кларисса действительно послушалась: она не стала выкладывать видео, где я ору, стоя на стуле. Она всего лишь тихонько показала его своей подружке, что было гораздо хуже! Конечно, на видео все смогли бы заценить, как я бешено стучу ногами. Зато там было отчётливо слышно, что именно я выкрикивал. Ни слова больше, ни слова меньше. А так Лея пересказала увиденное младшей сестре, та своим подружкам, а те – своим. Получился испорченный телефон. Никто толком не знал, о чём я кричал, стоя на стуле, все начали придумывать мои слова сами кто во что горазд.
В понедельник утром, придя в школу, я сразу понял: что-то не так. В воротах меня обогнала Магали Парсис и бросила:
– Несчастный!
В ту же секунду ко мне подбежали Омар, Робен и Самюэль.
– Ну ты даёшь, Уго… – протянул Омар. – Я про видео твоей сестры.
– Я на сто процентов с тобой согласен, старик, – подхватил Самюэль. – Что бы ты там ни говорил, подписываюсь под каждым словом!
На первом же уроке Зоя Лебретон попросила разрешения пересесть. Не хотела сидеть рядом с «мачо». Она написала это слово в тетради, потому что учитель английского терпеть не может, когда обзываются, особенно не по-английски.
Под испепеляющие взгляды девчонок и подмигивание мальчиков я сам пошёл и сел за первую попавшуюся парту. Тогда ещё не весь класс был в курсе. А вот после перемены – уже весь.
В школьном дворе у меня было такое чувство, будто за мной ведётся слежка. Девчонки разбились на группки и болтали, и мне казалось, что все они на меня посматривают. Вскоре подозрения подтвердились. Ко мне решительным шагом двинулась Магали в окружении свиты (Зои, Лены, Хадижи и Сары).
– Мы рассказали про тебя надзирательнице![3] Говорить про девочек гадости запрещено! Она не хочет тебя наказывать, потому что это произошло за пределами школы, но просила передать, что следит за тобой.
– И мы – тоже, – добавила Сара.
Они впятером дружно нахмурили брови и прищурились, чтобы мне стало ясно: отныне я нахожусь под наблюдением, как микроб под микроскопом.
Затем они развернулись – тоже сразу все впятером.
– Плохи твои дела, старик, – прошептал Самюэль.
Я это и сам понимал.
– Они теперь тебе бойкот объявят, – предупредил Робен.
Я и об этом догадывался.
– Короче, жди возмездия, – добавил он. – Посадят тебя на карантин. Ты же их знаешь, они беспощадны.
Из-за
Во французских школах есть такая должность – надзиратели. Несмотря на суровое название, сами они не слишком суровые, но основная их задача – следить за порядком во время перемен, «надзирать».