Страх и сомнение. Виктор Титов
народ на своей территории, потому что это дом тех, кто здесь родился, все остальные лишь гости, и должны соблюдать манеры гостей. В противном случае это агрессоры, которых надо гнать в шею. Вместо этого государство пригрело растущего тигра на своей шее, который неизбежно отгрызёт ему голову. И это в великой и сильной матушке Европе. Судя по всему, Пиренеи она решила отдать на растерзание, будто старый затасканный сапог.
– И что мы в итоге имеем! – кричал Дима на заседании кружка националистов в пивном баре после закрытия. – Немощное правительство, которое боится что-либо возразить мировому сообществу с одной стороны, и кучу мигрантов, рвущихся через границу словно саранча на кукурузное поле.
– Они не за нас боятся! – вторил Альберт, – они боятся, что их не пустят, когда будут бежать с корабля. Они поставлены сюда выполнять чужие указы и под дулом пистолета не станут нас защищать. Да и не смогут вследствие своей глупости.
Эти двое очень нравились Николя. Импульсивные, заведённые, никого не боящиеся. Они ворвались в серый тихий кружок стремительно и принесли с собой ветер перемен. Вместе с их словами народная масса начинала бурлить, появлялась энергетика и желание жить, воевать и отстаивать свою точку зрения. В основном в кружок входили тихие кухонные эксперты, но были и настоящие бунтари и даже пара человек из администрации. После заседаний, длящихся, обычно, не более трёх часов, Николя выходил заведённым, требующим продолжения банкета. Но его не было и народ мирно расходился по домам. Иногда Николя казалось, что он сам себе придумывает накал страстей, и что если бы в бар ворвалась кучка негров, никто им и слова бы не сказал. Удобное слово "толерантность".
– Они не пойдут на войну, – сказал за спиной Николя Дима.
Николя обернулся. Двое знакомых потягивали пиво. Дима был в ярко красной рубашке и жёлтых шортах, Альберт в строгих штанах с подтяжками и бабочкой. Они всегда одевались несуразно, как казалось Николя.
– Не пойдут, – согласился он.
– А «бедствующие» прибывают каждый день, и скоро бедствующими станем мы, – Альберт залпом опустошил маленький пластиковый стакан.
– Что делать, пока не прольётся первая кровь разговоры так и останутся разговорами, – вздохнул Николя.
– Нужно играть на опережение, – Дима протянул пиво новому знакомому, – тёмные века были не самыми страшными. Куда как страшнее были времена перед ними. Когда волки шли, а овцы твердили о миролюбии и даже копыт не поднимали.
– Занятная история, – добавил Альберт, – была в деревне ферма. И было на ферме сто голов овец. В деревню наведывались волки. Одну овцу в месяц загрызут, вторую… Хозяева даже внимания не обращали. Всем жить надо. Но однажды сторож на ферме уснул и волки залезли в хлев. Почувствовав вкус крови, они вырезали всё стадо. Не для нужды, а ради удовольствия. И тогда хозяева встрепенулись и начали травлю. Десятками волков вырезали, если не сотнями. Виновных и невиновных. Но что до этой мести было погибшим