Кристина. Стивен Кинг
небольшую часть жизни.
– Дэннис, у тебя есть хоть сколько-нибудь? Я завтра отдам.
– Да, у меня есть, – сказал я. – Но во имя Бога, что ты делаешь, Эрни? У этого старого прощелыги полная непригодность. Он не нуждается в деньгах, и ты не общество милосердия.
– Не понял, о чем ты?
– Он выжимает тебя. Он выжимает тебя просто для собственного удовольствия. Если бы он отвез машину к Дарнеллу, то не получил бы и пятидесяти долларов, потому что ее можно продать только по частям. Это кусок дерьма.
– Нет, ты не прав.
Если бы не худоба и прыщи, мой друг Эрни выглядел бы вполне обыкновенно. Но Господь каждому дарит по крайней мере одну достойную деталь внешности, и я думаю, что у Эрни это были глаза. Ни у кого, кроме него, я не видел таких умных и красивых глаз цвета облачного осеннего дня. Даже за очками они были выразительны. Но сейчас их затягивала какая-то серая поволока.
– Это совсем не кусок дерьма.
Вот когда я начал по-настоящему понимать, что у Эрни появилось нечто большее, чем просто желание купить машину. Раньше ему хватало того, что он ездил со мной, а изредка и сам мог порулить на третьей скорости. Колесить по дорогам он не собирался; насколько я знал Эрни, он не был сторонником таких развлечений. Нет, это было что-то совсем другое.
Я сказал:
– Хотя бы попроси завести ее. Под ней масляная лужа. Скорее всего цилиндр лопнул. Я думаю, что…
– Ты одолжишь мне девять долларов? – Его глаза смотрели прямо в мои.
Я сдался. Я достал бумажник и вручил ему девять баксов.
– Спасибо, Дэннис, – поблагодарил он.
– Это на твои похороны, парень.
Ничего не ответив, он прибавил мои девять долларов к своим шестнадцати и вернулся к Лебэю, стоявшему около машины. Взяв деньги, тот послюнявил палец и тщательно их пересчитал.
– Запомни, я держу ее только двадцать четыре часа, – произнес Лебэй.
– Да, сэр. Все будет в порядке.
– Сейчас я схожу домой и напишу тебе расписку. Как ты сказал, твое имя?
– Каннингейм. Арнольд Каннингейм.
Лебэй хмыкнул и пошел по заросшей лужайке к задней двери дома. Спереди у этого строения была целая комбинация алюминиевых дверей, над ними располагался замысловатый узор с буквой Л, обрамленной вензелями.
За ним хлопнула дверь.
– Странный он тип, Эрни. Странный сукин сын, этот…
Но Эрни рядом не было. Он сидел за рулем машины. На его лице было все то же блаженное выражение.
Подойдя к капоту, я увидел, что тот был не заперт, и поднял крышку. Раздался скрип, как в фильмах о домах с привидениями. Посыпалась металлическая пыль. Допотопный аккумулятор был весь изъеден коррозией, на клеммах нельзя было отличить плюс от минуса. Я мрачно заглянул в карбюратор: внутри он был чернее, чем угольная шахта.
Я закрыл капот и приблизился к Эрни. Он задумчиво водил рукой по приборной доске. Предельное значение на спидометре было абсолютно абсурдным – сто двадцать миль в час. Когда машины ездили