Настоящая книга. Антология. Юрий Владимирович Харитонов
металла и горсть пепла.
– Какое странное имя: «Крейн Ат Локо Вассерман», – сказал вслух Гирос, разворачиваясь к вновь созданной голограмме виртуальной рубки управления. – То ли Ветустус, что с древнеземного значит: Древний.
***
В журнале «Тайная Вселенная», выходящем на удаленной и отсталой планете Вудсток, журналист-уфолог Семен Роберштейн раз в год излагает свою безумную теорию появления и жизни бессмертных: «Однажды группа колонистов со старой Земли оказалась в безвыходном положении перед расширяющимся солнцем новой планеты. Без возможности улететь, им пришлось выживать и приспосабливаться. Постепенно нарастающие сложности из-за разрастающегося красного гиганта сделали из них бессмертных существ, которые эволюционировали за считанные тысячелетия. Потом красное солнце уничтожило их планету, и бессмертные расселились по Галактике, где живут и по сей день, принужденные скрываться от обычных людей, так как для простых смертных нет ничего желаннее бессмертия».
Но теория эта ничем не подкреплена, поэтому навсегда останется лишь теорией, а Роберштейн – безумным сказочником, осмеянным серьёзным научным сообществом.
Затянувшийся кошмар
Огромные темно-серые облака медленно плыли над землёй. Яркое летнее солнце упорно выглядывало из-за них, усиливая контрастность мира: тени казались чернее, а пространство внутри них глубже.
Вот вроде тенёк от туч, и спокойно на душе, а солнце выйдет – мгновенно краски становятся ярче, а границы чётче, и уже не по себе. Излишняя контрастность раздражающе действовала на десятилетнего мальчика. К тому же, вычурные резные кресты, траурные гранитные памятники и окрашенные чёрным заборы только чётче проступали на фоне других одинаково мрачных и гнетущих изваяний вечности, куда, по словам матери, отправляли любимых и близких.
Тимка Белов не был уверен, что любимых надо туда – в какую-то странную вечность – отправлять, но считал, что знал о жизни мало, а по сему, старался не судить о традициях, появившихся давным-давно, задолго до рождения самого Тимофея.
Зато Тим успел много узнать о страхе. О да! Страх поселился в жизни мальчика и всё чаще упорно лез к Белову, холодными липкими пальцами забираясь в самые потаённые уголки Тимкиной души.
Нет. Не только темнота служила его источником. Это мальчик понял слишком рано для только что ступившего на дорогу жизни человечка. И самым страшным местом являлась сейчас могила отчима, куда наведалась мать, оставив мальчика одного у кладбищенского забора…
Здесь Тимофею стало одиноко и неуютно. В память сразу нагло полезли образы из небогатого на радостные события прошлого, порой вызывая дрожь, а порой – липкий ужас, который, казалось, Тим уже присмирил, тем более главный его источник – отчим Виктор – недавно скончался, чем, казалось, освободил ребенка от страха.
Но не тут-то было. В этом тихом покинутом месте, среди шумных берез и елей, а также густых облаков,